Галина Окулова Мало кто знает, что орган, который инаугурировали в Доме музыки – не единственный инструмент такого рода, который в эти самые дни устанавливают и открывают в Москве: буквально на днях новый орган – подарок швейцарского Базеля – установят в костеле на Малой Грузинской, еще два готовится принять Госпиталь имени Бурденко. Но, разумеется, никогда мы не следили с таким неподдельным вниманием за судьбой органа, как в этот раз – когда его строили в Большом зале Московского дома музыки. Сколько же нового узнали люди за это время о самом, пожалуй, громоздком инструменте!
Итак, во вторник в Доме музыки прошла церемония инаугурации самого большого органа страны. Звучит по-имперски торжественно, но – забавное дело – главная интрига вечера заключалась не в том, хорош ли окажется инструмент или сам концерт. Публика с любопытством ждала, исправит ли 14-метровый инструмент акустику Светлановского зала, как на то рассчитывали хозяева Дома музыки.
Рассчитывали, но, кажется, не очень верили – на сцене выстроилась небольшая рощица из девяти микрофонов, да и выложенная ровной грядочкой у пульта охапка лилий, которые, видимо, должны были символизировать девственную непорочность инструмента, производила впечатление вполне похоронное. После 20-минутного ролика о создании инструмента (вот его конструируют, вот упаковывают трубы в ящики с деревянной стружкой и, наконец, – «едут, едут!»), основатели построивших этот орган немецких фирм торжественно поднесли Владимиру Спивакову ключи от органа на красной бархатной подушечке – вышло красиво и немножко похоже на свадьбу.
Первое отделение обернулось довольно вялым – стало ясно, что орган и Светлановский зал до сих пор остаются на «вы». Несмотря на то что мензуры органа выставили так, словно реверберации – того эха, которое и обеспечивает мощное полифоничное звучание, – в зале нет вообще, хороший, сильный и современный инструмент раскрывать свои возможности не торопился. Хорал Баха из 147-й кантаты и темы и вариации си-минор Раванелло в исполнении весьма именитого немецкого органиста Клеменса Шнорра получились вялыми, «Богородице, Дево, радуйся» Вискова с нашим соотечественником Василием Долинским и Свято-Никольским хором Третьяковки словно тонуло в вате.
Второе отделение, впрочем, оказалось на порядок лучше. Энергичный англичанин Томас Троттер сделал ставку на бессменный хит любого органного концерта – Токкату и Фугу ре-минор Баха, и дело явно пошло на лад. Верхние регистры зазвучали и вовсе хорошо, что явно слышалось в нежнейшем этюде в форме канона ля-бемоль-мажор Листа. Правильным в этом смысле выбором оказался и Концерт для органа, струнных и литавр соль-минор Пуленка в исполнении «Виртуозов Москвы» и того же Троттера. Маэстро Спиваков обошелся без неистовств – что называется, с чувством, но без страстей, сорвал оглушительные овации и удалился вроде бы довольным.
