Екатерина Барабаш
Примерно в такой же ситуации находится отечественная мультипликация.
Кадр из мультфильма «Алеша Попович и Тугарин Змей»
Недавно президент России Дмитрий Медведев на встрече с детишками сказал: «Я вам советую посмотреть «Шрек навсегда». Сказал – и поехал дальше. А законовосприимчивые граждане – те, кто еще не видел, – бросились смотреть похождения зеленого тролля. Раз уж Сам велел┘
«Шрек» – мультик замечательный. Особенно первая часть. Если бы не было того факта, что как раз тогда, когда президент произносил свой совет детям, на полусуществующей студии «Пилот» сидели и ломали голову: на когда назначать собственные похороны – уже на сегодня или еще продержимся? Финансирование студии прекращено, даже лифты отключили, на последние серии «Горы самоцветов» денег уже нет. Те серии, что уже запущены, студия планирует закончить за свои деньги. Если их хватит, конечно┘
Способна ли российская анимация выжить в нынешних условиях и готово ли государство хоть как-то поспособствовать ее выздоровлению? Во вторник представители отечественной мультипликации собрались за круглым столом, чтобы попытаться ответить на эти вопросы. Ни одного представителя Министерства культуры РФ не было.
А ситуация катастрофическая – Минкульт вот-вот перестанет финансировать даже то, что с грехом пополам пытался в последнее время поддерживать. И ничего удивительного – выделяя деньги на анимацию, государство тратит средства на то, чего никто не увидит. Телеканалы прекрасно понимают, что и детям, и родителям, в общем-то, все равно, чьего производства мультики смотреть: Диснея, «Шрека» или «Гору самоцветов» – разницы никакой. Впрочем, для «пилотовской» «Горы самоцветов» один из федеральных каналов сделал широченный жест – она регулярно появляется в сетке программ. В шесть утра. С какого перепугу нормальный ребенок на каникулах будет вставать в это время? Так что широкий жест больше похож на холостой выстрел или на формальное подаяние.
Известно, что во время детских передач реклама запрещена. И каналам нет никакого интереса покупать наши мультики только ради того, чтобы поддержать отечественного производителя. Гораздо выгоднее затыкать дыры в «детское» время диснеевскими или старыми советскими мультиками. А за новый фильм пришлось бы выкладывать в среднем 100 долл. за секунду. Но даже при всем желании вознамерься каналы удариться в благотворительность, заполнить 15% эфирного времени (именно столько по закону должно отводиться под детское вещание) российскими мультфильмами нереально. Хватит на два-три дня – и опять Дисней.
Получается замкнутый круг: анимацию не поддерживают, поэтому она умирает, – анимация умирает, поэтому ее никто не поддерживает. Вот так примерно и выглядит государственная политика в области анимации. Если новая система финансирования озаботилась поддержкой игрового кино, то про мультипликацию в пылу новаторских начинаний и вовсе забыли. Оставили вместе с некоммерческим и документальным кино на попечение Министерства культуры с полутора копейками. Наверное, вспоминать старые заслуги – почти что дурной тон, но все же заметим, что в былые времена советская мультипликация принесла стране столько международных призов, сколько в самом счастливом сне не снилось игровому кино. То есть происходит то, что привычно происходит в России с некоммерческими явлениями культуры: весь мир признает – нам не надо.
В развитых кинематографических странах – Америке, Канаде, Японии – анимация существует как отрасль индустрии. В России мультипликация живет где-то на обочине кинопроцесса, подкармливаясь случайными крошками с минкультовского стола, редкими и не очень крупными частными вложениями и нечеловеческим энтузиазмом художников-мультипликаторов. К тому же в силу дороговизны мультпроизводства в России пока не в состоянии снимать полнометражное анимационное кино, какое сейчас востребовано во всем мире. За последние годы полнометражных анимационных лент было совсем мало – это «Карлик Нос», «Князь Владимир», «Незнайка и Барабас», «Алеша Попович и Тугарин Змей». Последние три были сделаны за рекордно короткие сроки – в среднем за год. Странно до нелепости – о каком качестве можно говорить при таких сроках? На Студии Уолта Диснея, скажем, средний период создания анимационной ленты – пять лет. И это, заметим, при отлаженной системе производства, при других финансовых условиях, при отсутствии проблем с профессиональными кадрами. Кстати, о кадрах. В основном анимация живет либо старыми кадрами, учившимися еще в советские времена, либо подпитывается самоучками-энтузиастами, а подготовка новой смены сведена к минимуму. Отделение режиссеров анимации Высших сценарных и режиссерских курсов закрыто, ВГИК поставляет ничтожно малое количество специалистов – режиссеров анимационного кино, которые к тому же мгновенно разбредаются по интернет-ресурсам, студиям веб-анимации и прочим более прибыльным, нежели «классическая» мультипликация, сферам деятельности.
И похоже, дело здесь не только в деньгах. Когда речь заходит о культуре, о той ее части, что способна работать на развитие мозгов, а не на коммерческий успех, обнаруживается, что государственной политики в этой части попросту нет. Никто при этом не говорит, что государство должно взять на себя функции собеса или мецената. Но взять на себя продюсерские функции оно обязано. Тогда государственные деньги будут рассматриваться как инструмент развития. Уже сейчас крупные студии сами создают анимационные курсы, но спасение утопающих обычно бывает делом самих утопающих только в очень неблагополучной стране, где одним утопающим больше, одним меньше – какая разница?
