0
1520
Газета Культура Интернет-версия

25.10.2010 00:00:00

Контекст поглотил

Тэги: музей, выставка, концептуализм


музей, выставка, концептуализм Борис Орлов. Красное облако (1989).
Фото с сайта Фонда культуры «Екатерина»

«Поле действия. Московская концептуальная школа и ее контекст. 70–80-е годы XX века» – так озаглавлена новая экспозиция, открывшаяся в Фонде культуры «Екатерина» и собравшая около 300 вещей из коллекции его учредителей Владимира и Екатерины Семенихиных, музеев МАНИ и «Другое искусство», а также других музейных и частных собраний. Для выставки открыли три – против двух обычно задействованных – этажа фонда, однако ситуацию это, кажется, лишь осложнило. Название экспозиции и ее структура спели не в унисон.

«Откуда начало?» – спрашивал у охраны запыхавшийся посетитель, взобравшись на второй этаж. Послали на третий. С третьего на первый – согласитесь, не самая очевидная логика движения. Сокуратор показа Александра Данилова (другой руководитель нового проекта – Елена Куприна-Ляхович) объяснила, в чем дело. Во-первых, небольшие, как бы чердачные помещения третьего яруса лучше подходят для архивных материалов вроде фотографий с выставок и из мастерских художников. А во-вторых, завершающую маршрут и давшую название всей экспозиции огромную катушку из инсталляции Андрея Филиппова «Поле действия» попросту не доставить наверх – поэтому оставили там, куда смогли вкатить, на первом этаже.

От широкого размаха выставочного заглавия веет монументальностью и многостраничностью. Представляется скорее увесистый книжный том (наверняка с претензией на то, чтобы тему закрыть), нежели временная экспозиция. Желая воплотить в жизнь не просто монографическую выставку, но интеллектуально закрученный показ со сложным концептом, пошли напрямик – оттолкнулись от концептуализма. Только концептуализм этот, будучи невероятно раскрученным сегодня брендом, расставляет ловушки. Нужно суметь пройти между Сциллой общеизвестного, банального и Харибдой слишком частных проблем, распутать которые под силу разве что непосредственным участникам и свидетелям. Организаторы решили объединить оба взгляда – изнутри и извне. Этого показалось мало, и на уже имеющиеся две линии развития нанизали бусины разделов – «Предыстория. Поиски языка», «Пространство», «Знаки/структуры», «Поверхности», «Мифологии», «Новая волна» и «Эпилог. Эпоха счастья». Все 300 работ обещали заключить в хронологические рамки между 1974-м («Бульдозерная выставка») и 1988-м (первый в Москве аукцион Sotheby's, давший начало, в частности, рынку неофициального искусства). Правда, из этих рамок, как убежавшее тесто, все расползлось до 60-х, с одной стороны, и до конца 90-х – с другой.

Тут вам вновь дадут восхититься и кабаковским альбомом, и рубинштейновской карточной поэзией, и задокументированными акциями группы «Коллективные действия». Покажут примыкающих к концептуальной школе соц-артистов (от дуэта Комара&Меламида до Леонида Сокова и сочувствующего соц-артистской эстетике Бориса Орлова). И разложат в витринах засушенные в фотокарточках и воззваниях хулиганства группы «Мухомор», энергично, кстати, открещивавшейся от серьезности старших концептуалистов. Но просто вытащить на свет белый творения знаковых художников или же по-кураторски выжать из них максимум, спровоцировав, быть может, новое звучание этих вещей, – как говорится, две большие разницы. Получился ликбез, сыплющий общеизвестными фактами о развитии неофициального искусства. Самое печальное, что московский романтический концептуализм оказался здесь разъеден, задавлен собственным контекстом.

Как небрежно написанная книга, этот показ грешит повторами и логическими сбоями. Из одной части в другую переходят цитаты (например, про китч Леонида Сокова). Остаются туманными критерии распределения работ по разделам – они какие? Принципы формообразования («Поверхности», к примеру) без видимых причин перемежаются хронологическими (такими, как в части «Новая волна»). Почему, например, одно из хрестоматийных окон Чуйкова оказалось в комнате «Пространства», а не в зале «Поверхностей», коли уж экспликация последнего утверждает «картину не как живописную плоскость, но как самостоятельный пространственный объект»? Или к чему отдельно выделена часть «Знаки/структуры»? Весь концептуализм в целом – не остроумная ли это игра, ищущая зазор между означающим и означаемым? Или, возвращаясь к началу, приняв за точку отсчета «Бульдозерную выставку», после которой государство уже не могло не считаться с неофициальной культурой – почему бы тогда не упомянуть и последовавшую за ней выставку в Измайлове, которую власти вынуждены были разрешить? Таких «почему» много┘

Собственно, весь концептуализм, как и 10 катушек для инсталляции Филиппова, втиснуть в пространство фонда не удалось. Говорят, на всеохватность не претендовали – однако намеченный в названии и подтвержденный самой экспозицией размах проговаривается об обратном. Может, как и катушки, стоило вкатывать концептуализм в массовое сознание частями – отдельными течениями, к примеру? Частями меньшими, но конкретнее очерченными.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Среди преступников станет больше неграждан

Среди преступников станет больше неграждан

Иван Родин

Более 80 уголовных статей признают основанием для изъятия паспорта РФ

0
842
Астана считает для себя минимальными риски привлечения "Ростатома" к строительству АЭС

Астана считает для себя минимальными риски привлечения "Ростатома" к строительству АЭС

0
492
Долговая нагрузка бизнеса вернулась к максимуму 2020 года

Долговая нагрузка бизнеса вернулась к максимуму 2020 года

Ольга Соловьева

Жесткая политика Центробанка не охладила спроса предприятий на кредиты

0
1074
Власти и НКО видят систему пробации с разных сторон

Власти и НКО видят систему пробации с разных сторон

Екатерина Трифонова

На гарантированную законом ресоциализацию экс-заключенных не хватает денег

0
908

Другие новости