Дарья Михельсон
Герои постановки существуют в мистическом мире. Фото агентства «Москва»
Понимают ли школьники восьмого класса, о чем «Ревизор» Николая Васильевича Гоголя? Смешно ли им? Будем честны – нам кажется, что вряд ли. Более того, мы уверены, что пересказать пьесу так, чтобы сохранить гоголевскую иронию, передать сатиру в доступной подросткам форме – задача почти невыполнимая. Почти – потому что в постановке Московского Губернского театра «Ревизор: комедия в стихах» режиссеру Юрию Квятковскому, автору рэп-рифм Льву Киселеву, сценаристу Александре Лебедевой и всей творческой команде удалось сделать это неожиданно точно, смело и талантливо.
Художественный руководитель Губернского театра Сергей Безруков говорит, что новые стихи написаны с глубоким уважением к тексту Гоголя. Когда слышишь такое – кажется, что это красивое заявление. Когда смотришь спектакль – соглашаешься, потому что ритмический язык действительно усиливает сатиру.
На сцене перед нами возникает не только Гоголь – рядом с ним Александр Сергеевич Пушкин. Прямо перед началом спектакля на проекционном занавесе великие литераторы просят зрителей отключить мобильные телефоны. Но при чем тут Пушкин? Очевидно же – это универсальный культурный код для подростка 13–14 лет. Если есть два писателя, которые сидят в подкорке школьников, то это Гоголь и Пушкин. Их портреты и образы затем вновь появляются в видеоряде, иезуитски вплетаясь в ритмическую структуру спектакля. Художник Антон Левдиков и видеохудожник Андрей Плахин создают визуальное пространство, одновременно похожее на школьную тетрадь неприлежного ученика, черновик писателей XIX века и уличное граффити.
Герои постановки существуют в мистическом мире: белые лица, черные круги под глазами, движения, напоминающие хоррор-эстетику. Чиновники здесь – вурдалаки, кровопийцы, и эта метафора работает одновременно на двух уровнях: подростки считывают ее легко, а в то же время она рифмуется с гоголевским мистицизмом. В финале, когда к Хлестакову несут взятки одна за другой, за спиной актеров взмывают летучие мыши – визуализация того, как каждая «затяжка» коррупции рождает нового кровососа.
Хлестаков (Евгений Сыркин) превращен в фигуру, одновременно комическую и демоническую. Он – главный вампир, граф Дракула провинциального городка, спящий в доме Городничего буквально вниз головой, с расхлябанным красным плащом, свисающим, как крылья. Хлестакова в этой постановке невозможно представить без Осипа: их дуэт – это два веселых авантюриста, два рассказчика, два мечтателя о сладкой жизни, которая им недоступна, но которую они способны изобразить мастерски. И фантазируют, и врут, и импровизируют они одинаково уверенно. Они же в финале выходят на поклонах в современных костюмах – и становится понятно: эта история рассказана именно ими из XXI века.
Остальные персонажи гоголевского мира – Городничий (Сергей Вершинин), Хлопов (Евгений Гомоной), Ляпкин-Тяпкин (Олег Курлов), Земляника (Александр Фролов), Шпекин (Павел Чукреев) – словно нарисованы на той самой граффити-стене – преувеличенно, ярко, с гротескной пластикой. Помещики Добчинский (Сергей Мудрицкий) и Бобчинский (Игорь Назаренко) напоминают карикатурных боксеров с американских плакатов, соревнующихся в остроте сплетен. Женские персонажи: Анна Андреевна (Елена Киркова) и Мария Антоновна (Анастасия Борисова) – пустые куклы, будто из аватарок в соцсетях. Пластический рисунок актеров часто ориентирован на проекционный задник – движение словно расплющивается, становится плоскостным, как если бы герои были частью анимации или живого комикса.
Музыка Сергея Азеева и хореография Евгения Горенятенко держат спектакль в едином ритме – биты, речитатив, панчлайны – всё звучит современно и убедительно. Можно ли утверждать, что рэп сегодня – новая поэзия? В этом спектакле – определенно. Не потому что это форма «для молодежи», а потому что ритм, образность и дерзость этого жанра позволяют по-новому рассказать классический сюжет.
Именно поэтому финальная сцена – когда Хлестаков и Осип поют о «скверном городишке» – не выглядит вставной или лишней. Это их комментарий, их взгляд на провинциальный мир, полный глупых градоначальников и лживых чиновников. Все они – никчемные вурдалаки, которых когда-нибудь, возможно, настигнет свой столичный Ван Хельсинг. В этом сарказме есть и смех, и тревога, и надежда. Постановка Квятковского, конечно, не просто адаптация «Ревизора» для современных школьников. Это смелое художественное высказывание о власти, страхе и человеческой глупости, рассказанное языком, который сегодня вызывает больше доверия, чем другие. Но при этом удивительно точное, уважительное по отношению к Гоголю. Ведь классика все же не учебник – но театр.
