Норвежский фонд завершает свою нефтяную эру

Нефтедобыче все сложнее будет привлекать инвестиции в отрасль. Фото Reuters

Акции нефтегазовых компаний теряют свою привлекательность с точки зрения долгосрочных инвестиций. Крупные инвесторы постепенно избавляются от этих активов. Государственный пенсионный фонд Норвегии (он же Нефтяной фонд) продал весь пакет акций компаний, которые работают в сфере разведки и добычи нефти. Решение понятно – отрасль показала существенные убытки по итогам 2020 года. Аналитики ожидают, что инвестиции в возобновляемые источники уже в ближайшие годы превысят вложения в традиционную энергетику.

Как сообщил агентству Bloomberg замглавы Norges Bank Investment Management (NBIM) Тронд Гранде, стоимость нефтяного портфеля фонда в 2019 году составляла около 6 млрд долл., однако он был полностью распродан уже к концу прошлого года.

NBIM является подразделением Норвежского центробанка и отвечает за управление фондом. Этот шаг завершил многолетний процесс выхода фонда из отрасли, на которую опиралась и вся экономика Норвегии. В то же время Нефтяной фонд по-прежнему владеет акциями интегрированных нефтекомпаний, в частности Royal Dutch Shell Plc.

По итогам 2020 года Нефтяной фонд Норвегии получил второй по величине доход более чем за 20 лет – его стоимость выросла на 1,07 трлн норвежских крон (123 млрд долл.), или на 10,9%. При этом инвестиции в нефтегазовую отрасль принесли убыток почти в 10 млрд долл. Наибольшую же доходность показали акции высокотехнологичных компаний (рост почти на 42%). На конец прошлого года стоимость фонда составляла 10,914 трлн крон. Вложения в акции составляли 72,8% инвестпортфеля, в облигации – 24,7%, в недвижимость – 2,5%.

Государственный пенсионный фонд Норвегии был создан в 1990 году. В настоящее время ему принадлежит около 1,5% всех акций в мире, он владеет долями более чем в 9,2 тыс. компаний из 74 стран. Самую значительную долю в портфеле занимают бумаги Apple, Microsoft, Alphabet (холдинговая компания Google), Nestle и Amazon.com.

Нефтяной фонд Норвегии не единственный, кто постепенно избавляется от сырьевых активов. Ранее шесть ведущих американских инвестиционных банков – Bank of America Corp., Citigroup Inc., Goldman Sachs Group Inc., JPMorgan Chase&Co., Morgan Stanley и Wells Fargo&Co. – практически одновременно перестали поддерживать ликвидностью нефтегазовый и угольный сектор США. При этом Goldman Sachs объявил о прекращении финансирования новых газовых и нефтяных проектов в Арктике еще в 2019 году. В течение 2020 года к мораторию присоединились и другие банки из «большой шестерки», а последним сдался Вank of America, который в декабре 2020 года закрыл все арктическое финансирование для американского нефтегаза. При этом не исключается, что в дальнейшем инициативы могут коснуться и добычи сланцевой нефти, которая уже несколько лет находится под огнем критики со стороны экологических организаций.

Не отстают и европейские финансисты. Так, группы ING и Credit Suisse объявили о мерах по исключению экспорта эквадорской нефти Amazon из торговой деятельности, поскольку все больше европейских инвесторов отказываются от ископаемого топлива, пишет Wall Street Journal.

Теперешний отказ инвестгигантов от финансирования нефтегаза не случаен. Так, Всемирный банк (ВБ) еще в 2010 году заявил, что прекращает кредитовать постройку угольных ТЭС, а также любых проектов, которые с ними связаны. А в начале прошлого года запреты банка были усилены: им была прекращена финансовая поддержка геологоразведки любых нефтегазовых месторождений. Фактически огромный сектор мировой энергетики, который на сегодняшний день отвечает за производство около 80% всей первичной энергии и около 65% всего мирового производства электроэнергии, был лишен финансовой поддержки ВБ.

2020 год был особенно сложным для нефтегазовой отрасли. Тотальное снижение спроса на традиционное сырье делает активы сырьевых компаний фактически мусорными. Международное энергетическое агентство (МЭА) сообщало, что инвестиции в сланцевую добычу по итогам 2020 года рухнут более чем вдвое – до 45 млрд долл. В 2019-м было почти 100 млрд. В докладе МЭА упоминалось, что максимум инвестиций в сектор наблюдался в 2014 году – до 125 млрд долл. В этом десятилетии агентство в целом ждет 30-процентного снижения инвестиций в отрасль.

Вложения же в традиционное сырье, как считают аналитики, скорее всего уже никогда не восстановится. В консалтинговой компании Wood Mackenzie считают, что мировые расходы в нефтяном секторе в следующие пять лет составят чуть больше половины суммы, которую компании инвестировали в течение 2010–2015 годов. В прошлом году объем инвестиций в связи с пандемией достиг минимума с 2005 года, отмечают в компании.

В МЭА ожидают, что инвестиции в неископаемые виды энергоносителей в среднем будут достигать 1,4 трлн долл. в год, тогда как в нефть, природный газ и уголь – 935 млрд долл. В 2030 году, согласно прогнозам агентства, на долю первых инвестиций будет приходится около двух третей расходов на энергетику.

Тем удивительней тот факт, что, несмотря на повсеместный отказ от традиционного сырья, российские сырьевые компании все еще способны генерировать высокую доходность. По данным консалтинговой компании Boston Consulting Group (BCG), такие российские компании, как «ЛУКОЙЛ», «Газпром», «Татнефть», «НОВАТЭК» и «Сургутнефтегаз», вошли в число лидеров мирового рейтинга нефтегазовых компаний, обеспечивающих своим акционерам наибольший совокупный доход за последние три года. Согласно выводам компании, наибольший совокупный доход акционеров нефтегазовых компаний по итогам последних трех лет (с августа 2017-го по июль 2020 года) обеспечила пятерка компаний: финская корпорация Neste (совокупный доход 50%), «ЛУКОЙЛ» (30%), «Газпром» (25%), «Татнефть» (23%) и «НОВАТЭК» (22%). При этом «Сургутнефтегаз» вошел в десятку, заняв восьмое место с показателем в 14%.

Тем не менее, отмечают в BCG, последние пять лет в динамике совокупного дохода для акционеров крупнейшие нефтегазовые компании мира проигрывали другим секторам экономики. Так, компании индекса S&P500 за этот период обеспечили акционерам доходность на уровне 12%, тогда как нефтегазовый сектор – только 3%.

Эксперты также уверены: пандемия скорее всего завершит сложное десятилетие для традиционных нефтегазовых компаний, которым в следующем десятилетии необходимо готовиться к конкуренции в условиях необратимо меняющихся глобальных энергетических систем. Как приводят в пример BCG, в Европе рыночная капитализация датской офшорной ветроэнергетической компании Orsted превысила капитализацию BP, а в США специализирующаяся на возобновляемых источниках энергии NextEra в октябре 2020 года по капитализации ненадолго, но превысила ExxonMobil и Chevron.

Если посмотреть на стоимость акций основных российских нефтегазовых компаний, то за последние 20 лет они показывали разнонаправленную динамику. К примеру, стоимость обыкновенной акции «Газпрома» снизилась с 365 руб. в 2008 году до 214 руб. в настоящий момент. Обратная картина наблюдается у «НОВАТЭКа». Стоимость обыкновенной акции компании подскочила с 34 руб. в 2005 году до 1,2 тыс. руб. в настоящий момент. Аналогичная картина наблюдается и у крупнейшей российской частной нефтяной компании – «ЛУКОЙЛа». Стоимость акции компании скакнула с 275 руб. в 2001 году до 5,4 тыс. руб. в январе 2021-го.

Тем не менее увеличение капитализации компаний в сфере возобновляемой энергетики довольно показательно. По мнению экспертов, российскому Минфину хорошо бы перенимать опыт Норвегии по диверсификации активов. «Инвестирование в акции не самый плохой выбор. Конечно, акции иностранных компаний – это не очень патриотично, зато выгодно, особенно на фоне нулевых ставок и ожиданий выхода мировой экономики из рецессии. Казна России в обозримом будущем будет зависеть от цен на нефть. И лишний заработок однозначно не будет лишним. Можно законодательно закрепить процент прибыли фонда, который ежегодно будет перечисляться российским пенсионерам. Это не популизм. Это, как сказано в Российской Конституции, социальное государство», – отмечает руководитель аналитического центра «Альпари» Александр Разуваев.

«Самые крупные суверенные фонды как раз у нефтегазовых стран, и логично их желание диверсифицироваться: если основной доход страны от нефти и газа, то лучше инвестировать в иные сектора», – соглашается управляющий активами «БКС Мир инвестиций» Андрей Русецкий. В то же время он сомневается, что отказ от инвестиций в нефтегаз станет повсеместным явлением. «Процесс, конечно, может коснуться и нефти когда-нибудь, как, например, сейчас идут гонения на угольные компании и происходит повсеместный отказ от угля, но это перспектива, мягко скажем, не близкая», – считает он.