Фото сайта ФАНО России
Волны от заседания Совета при президенте РФ по науке и образованию, состоявшегося месяц назад в Санкт-Петербурге, в Эрмитаже, расходятся до сих пор. «НГ» уже приходилось отмечать, что лучшее, до чего додумались (чего добились) на этом заседании, – еще на год продлить мораторий на какие бы то ни было действия с имуществом Российской академии наук (см. «НГ» от 11.12.14). И вот недавно Владимир Путин подписал перечень поручений по итогам заседания этого Совета по науке и образованию.
Известен исторический прецедент: президент США Линдон Джонсон, окончательно запутавшись во вьетнамской войне, пригласил к себе для совета ядерных физиков. «Это значит, что президент признавал ученых, изучающих основы бытия, хранителями трансцендентной, возвышающей над политикой мудрости», – считает культуролог Александр Генис.
Отечественным ученым, очевидно, до статуса хранителей «трансцендентной, возвышающей над политикой мудрости» еще далеко. По крайней мере если судить по упомянутому перечню поручений. Вообще этот перечень оставляет впечатление безукоризненно составленного и в меру бессмысленного административно-бухгалтерского документа. Уже во втором пункте РАН совместно с Советом по науке предписывается до 15 мая представить «предложения по определению единых подходов к объединению интеллектуальных ресурсов и научной инфраструктуры организаций, осуществляющих научные исследования и разработки». Но именно эти функции до реформы 2013 года и выполняла РАН. В уставе той дореформенной РАН среди основных задач академии так и было записано: «Интеграция академической, вузовской и отраслевой науки России с целью всемерного развития и эффективного укрепления взаимодействия между наукой, образованием и культурой и реализации на территории России единой научно-технической политики». Изобретение велосипеда продолжается. Спрашивается: за что боролись?
В этом-то и дело: сейчас, по прошествии более полутора лет после начала реформы академической науки, становится все более очевидно, что затевалась эта реформа без четкого целеполагания. Надо было навести порядок в академической «бухгалтерии»? Несомненно. Надо было наконец-то понять, как и какой собственностью владеет академия? Безусловно.
Нет сомнений, что ФАНО (Федеральное агентство научных организаций), которому теперь принадлежат (подчиняются в административно-хозяйственном плане) академические институты, с этой задачей справится. С академической собственностью разберутся, опишут и учтут. Но какое это имеет отношение собственно к науке как деятельности по приращению добавленной интеллектуальной ценности и – на этой основе – к высокотехнологичному развитию экономики?
Совет при президенте РФ по науке и образованию отвечать на этот вопрос, видимо, и не собирался. По крайней мере никто из его членов после упомянутого «эрмитажного» заседания с конкретными предложениями на этот счет не выступил. Зато в поручениях по итогам заседания читаем: «Утвердить план реструктуризации этих (подведомственных ФАНО. – «НГ») научных организаций, а также обеспечить его реализацию. Доклад – до 15 мая 2015 года, далее – один раз в полгода». Так что покой академической науке только снится.
А чтобы академикам не так обидно было, один из пунктов распоряжения предусматривает «издать нормативный правовой акт, предусматривающий увеличение размера ежемесячной денежной выплаты членам Российской академии наук за звание академика Российской академии наук – до 100 тыс. руб. в месяц, за звание члена-корреспондента Российской академии наук – до 50 тыс. руб. в месяц».
Последнее обстоятельство нельзя, конечно, не приветствовать. Но это, немножко огрубляя, мертвому припарка. Для науки надо бы, чтобы социально-экономические ориентиры были четко обозначены. Чтобы государство наконец-то само определилось: зачем, для каких целей ему нужна наука.
Татьяна Астафьева 
Дарья Гармоненко 
