О казусе Ройзмана и ограничении прямой демократии

Фото сайта egd.ru

Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков отказался комментировать отмену прямых выборов мэра в Екатеринбурге. По словам Пескова, такое решение «целиком и полностью прерогатива местного Законодательного собрания». Заксобрание Свердловской области же 3 апреля приняло закон, внесенный губернатором Евгением Куйвашевым, сразу в трех чтениях.

Де-факто это означает конец мэрской карьеры Евгения Ройзмана. Оппозиционный политик был избран градоначальником в 2013 году прямым голосованием горожан. С сентября этого года мэра будут выбирать депутаты городской Думы – из списка, представленного специальной конкурсной комиссией. Ройзман в этой процедуре участвовать не собирается. По его словам, одно дело – прямые выборы, а совсем другое – фактическое назначение властью.

Случай Ройзмана очень показателен для сложившейся в России политической системы. В прошлом году он собирался выдвинуть свою кандидатуру на пост губернатора области и побороться с Куйвашевым. Этого не случилось. Ройзман не смог заручиться достаточным количеством подписей депутатов для прохождения муниципального фильтра.

Фильтр был введен в 2012 году – одновременно с возвращением прямых выборов губернаторов. Дмитрий Медведев, тогда президент России, объяснял новшество тем, что после либерализации избирательного законодательства в регионы «будут приезжать люди абсолютно неподготовленные, просто проходимцы или «городские сумасшедшие» и «деревенские дурачки». Поэтому гражданам нужно помочь «определиться с тем, кто и как», а кандидат должен заручиться поддержкой местных депутатов.

Этот механизм в 2012 году стал своего рода компромиссом между либерализацией избирательного законодательства и прежним режимом, когда прямые выборы губернаторов отменили, чтобы, как заявлялось, не пустить во власть сепаратистов, экстремистов и криминал. Однако Евгений Ройзман был в 2013 году допущен на выборы мэра Екатеринбурга. За него проголосовало большинство горожан, пришедших на выборы. Но в соответствии с существующими нормами мнения жителей города-миллионника, выраженного в ходе легальной и легитимной процедуры выборов, недостаточно для того, чтобы политик не считался проходимцем, террористом, сепаратистом, экстремистом, «дурачком» и «городским сумасшедшим» и мог претендовать на губернаторский пост.

Власть, в том числе и в лице президента Владимира Путина, ставит популярность оппозиционеров в зависимость от их реальной работы, предлагает им заняться делом, а не просто «кричать на площадях». Евгений Ройзман – мэр крупного города уже пять лет, но выходит, что в системе координат действующей власти и это не дает допуска на выборы следующего уровня.

Муниципальный фильтр работает против реальных выборов, то есть таких, на которых граждане могут проголосовать за тех, за кого они хотят, а не только за тех, кого одобрили наверху. В Екатеринбурге же сворачивается еще одна процедура, позволяющая выяснить, кого именно в городе считают перспективным политиком. Кремль указывает на региональную власть, и децентрализация – это, конечно, правильный подход. Но в тех случаях, когда под угрозой оказывается демократия как базовый политический принцип, центральная власть не должна стесняться вмешиваться.

Два основных принципа должны лежать в основе действий власти как демократического гаранта. Во-первых, прямой демократии должно быть больше. Если в городе или регионе принято избирать мэра или губернатора напрямую, то эту практику не стоит упразднять. Во-вторых, важен принцип делегированного доверия. Какой бы сложной ни была ситуация в регионе, центральная власть должна исходить из того, что общество сознательно и в состоянии разобраться, кому доверить управление. Инфантилизм будет продолжаться, если не принуждать общество отвечать за свой выбор.