Халифат палачей

На фоне обострения военного противостояния в Сирии, одной из сторон которого начиная с 1 октября с.г. стала Россия, был представлен перевод нашумевшей книги журналистов Майкла Вайса и Хасана Хасана «Исламское государство: армия террора», вышедшей в США в феврале с.г. («Исламское государство», ИГ – признанная террористической и запрещенная в России группировка).

Безусловно, книга, которую выпустило на русском языке издательство «Альпина», не идеальна, местами повторяет шаблоны, а порой затянута и слишком назидательна. Поскольку один из авторов – американский либерал, а другой – сирийский оппозиционер, прогнозируемо главными виновниками создания группировки объявлены США и режим Башара Асада. Однако многое хочется занести, как принято сейчас в блогосфере, в memories (отложенное в памяти).

Вайс и Хасан указывают на типологические отличия группировки, созданной в начале нулевых годов Абу Мусабом аз-Заркави, а ныне возглавляемой Абу Бакром аль-Багдади, от «Аль-Каида», чьим представительством она была в Ираке, имея в 2004–2006 годах название «Аль-Каиды» в стране двух великих рек». Причем это описание похоже на ту характеристику, которую дают северокавказские исследователи сторонникам запрещенного в России «Имарата Кавказ» и тем, кто поспешил сейчас уйти в ряды созданного в июне 2014 года «Исламского государства». Интеллектуальный уровень, богословская и реальная боевая подготовка «старых» джихадистов была выше. В отличие от получившего отличное образование Усамы бен Ладена Аз-Заркави, как указывают авторы книги, «был бесперспективным полуграмотным учеником, он с трудом и множеством ошибок писал по-арабски и в 1984 году (когда умер его отец) бросил школу, после чего сразу же окунулся в криминальную жизнь». «Он пил, нелегально торговал алкоголем, – описывают они становление будущего «борца за веру». – Находятся и те, кто утверждает, что он был сутенером. Свой первый тюремный срок Заркави получил за хранение наркотиков и изнасилование». Уже позже, в 1999 году, в Афганистане бен Ладен откажет аз-Заркави в возможности стать членом «Аль-Каиды» из-за многочисленных уголовных татуировок, да и позже долгое время будет держать его на отдалении, не желая признавать за «своего».

В школе при городской мечети, куда его отправила мать в попытке спасти от тюрьмы, он проникается идеологией салафизма – незатейливой и разом все объясняющей: власть ныне принадлежит отступникам от ислама, которых необходимо свергнуть (что близко члену криминального сообщества) и вернуться во времена праведных халифов. «Университетом» для него и подобных ему стала тюрьма, куда он все-таки попал в 1994 году после попытки организации терактов в родной Иордании. Хасан и Вайс то же пишут о сирийских «университетах экстремизма»: «Тюрьмы в Сирии – это олицетворение исламского радикализма, террористические университеты, расположенные в самом сердце Ближнего Востока». Попавшие в них радикалы лишь закалялись здесь в своих взглядах, оформляясь в джамааты, добивавшиеся влияния и над заключенными, и над администрацией.

При этом считать аз-Заркави и его последователей совсем безграмотными в плане религии нельзя. Они проходят быструю, но эффективную школу идеологической обработки, предшествующей обучению убийству, усваивая своеобразный краткий курс салафитской пропаганды в ее джихадистской версии. Как всем неофитам, нахватавшимся верхов, им свойственна тяга к высокопарным жестам, исполненным, с их точки зрения, историческим символизмом. Например, Великая мечеть Мосула, где в июне 2014 года Абу Бакр аль-Багдади заявил о создании «халифата», известна тем, что там Салах-ад-Дин (Саладин) в XII веке провозгласил свой ставший победоносным поход против крестоносцев.

В чем по-настоящему себя проявил аз-Заркави во главе своего воинства – так это в терактах и казнях, за что получил прозвище «шейх палачей». Примечательно, что террор был не порождением ожесточения войны всех против всех в Ираке после свержения режима Саддама. Еще в 2004 году в Интернете появился манифест некоего Абу Бакра Наджи «Управление жестокостью», где формулировалась идея построения халифата и практические методы ее воплощения: «Тот, кто имел дело с джихадом, знает, что это не что иное, как насилие, жестокость, терроризм, устрашение (других) и убийства». Реализуя эти доктрины, бойцы аз-Заркави поставили на поток публичные казни с обезглавливанием и взрывы в мечетях, ставшие затем фирменным методом «Исламского государства».

Выходец из криминальной среды, аз-Заркави не утратил соответствующих наклонностей и позже, подвизаясь в борьбе за «единобожие». Характерным отличием его группировки от «Аль-Каиды», которая существовала на пожертвования зарубежных спонсоров, с первых лет деятельности в Ираке было эффективное встраивание в «теневую экономику»: основной доход ему приносили рэкет, контрабанда нефти и получение выкупа за заложников.

В какой-то степени облегчил задачу по рекрутированию добровольцев аз-Заркави и Абу Бакру аль-Багдади Саддам Хусейн, после поражения в 1991 году и восстания шиитов в устье Междуречья сделавший ставку на исламизацию Ирака, точнее, его правящего суннитского меньшинства. На флаге страны появилась надпись «Аллах акбар», ворам стали по законам шариата рубить руки, а дезертирам – уши и выжигать крестообразное клеймо на лбу. В стране началась устроенная режимом «кампания за исламскую веру». «Саддам полагал, что посылает в исламские школы убежденных баасистов и они останутся лояльными и тогда, когда закрепятся в мечетях, из которых режим сможет затем управлять или манипулировать исламским движением. На самом деле произошло обратное, – отмечает служивший в Ираке подполковник армейской разведки США Джоэл Рейберн. – Большинство офицеров, направленных в мечети, не отличались на тот момент глубокой приверженностью баасизму, и многие из них, столкнувшись с учением салафизма, сделались больше привержены ему, нежели Саддаму». В результате этой ошибки (и еще ряда других) иракского президента на значительной части еще недавно светской страны воцарился средневековый режим, нацеленный на всемирную экспансию.