Игорь Сид Первая книжка, сдвинувшая сознание, была найдена на каникулах после 3-го класса, чертовски затрепанной, и прочитана тут же, в сарае у моей крымской бабушки. Был это нон-фикшен: «Дорога ветров» Ивана Ефремова, про экспедиции в пустыню Гоби, на кладбища динозавров. Скелеты драконов оказались суверенными живыми существами, не требующими скафандров из мышц и кожи, а земля – Сезамом непредсказуемых смыслов. Так случился геопоэтический импринтинг. А читанный позже сайнс-фикшен того же автора впечатлил почему-то гораздо меньше.
На «Повелителя мух» Уильяма Голдинга набрел студентом биофака, в старых номерах журнала «Вокруг света». Это был взрыв мозга, Новая Антропология – зоософия и тотемократия. Наше поведение прямо зависит от раскраски тела, а коллектив управляется фиксированным (на грязной палке) образом-символом дикого животного. Свинское начало проглядывает во всем человеческом, даже в имени прекрасного почти до христосоподобности Хрюши (Piggy). Конечно же, Ролан Быков читал гениальный роман, отсюда свиное рыло в окошке Лены Бессольцевой – «Чучела». Сюжет вправду универсальный: о естественной жестокости детей, о травле, о предательстве, о спасительном порой малодушии и всегда жертвенном великодушии.
А важнейший, возможно, текст в моей жизни и одна из главных книг XX века – автобиографически всечеловеческий роман Карен Бликсен «Из Африки» («Прощай, Африка»). Горючая смесь мемуарной экзотики и философской геопоэтики, антропологических наблюдений и эсхатологических размышлений, горечи и сдержанной боли... Хемингуэй, получая свою Нобелевку, сказал, что вручить ее следовало бы не ему, а Карен Бликсен. Цитата: «...Его сердце не ведало робости, присущей детям кикуйю. Еще совсем крошечным, туго запеленатым, как желудь – как бы одна голова, почти без тельца, – он сидел очень прямо и смотрел вам в лицо не мигая: казалось, что держишь на руке маленького соколенка...»
Дарья Гармоненко