Сергей Казеннов Смена веков - это не только смена дат на календаре. Это и новые ожидания, надежды, особенно в первые "судьбоносные" десятилетия нового века, - возможно, на то, в чем еще предстоит разочароваться вплоть до разрыва, до резкого разворота. Что уже не единожды испытывала на себе Россия, в том числе в начале века прошлого. Не случайно во всем мире спешат предвидеть, хотя бы в первом приближении, контуры будущего, разглядеть заранее те ошибки и противоречия, которые через "каких-то" 10-20 лет приведут или к резкому ускорению развития, или, наоборот, к слому всей схемы. В России также делаются попытки заглянуть в грядущее, "загадать судьбу", а по возможности и сформировать ее. Примером такого экономического предсказания может быть изданная не так давно работа "Мир на рубеже тысячелетий (Прогноз развития мировой экономики до 2015 года)", подготовленная коллективом авторов Российской академии наук. Сегодня достаточно катастрофичных сценариев развития отечественной экономики, на их фоне данный прогноз - умеренно оптимистичный. "У нас все получится" - но при определенных условиях.
Зализывание ран
Авторы "задают" России темпы роста экономики в среднем 5% в год на ближайшие 15 лет (в постоянных ценах на 1995 г.). И это действительно своего рода "коридор выживания". Ниже нельзя, чтобы не вывалиться окончательно на обочину развития. Более высокие темпы, даже если бы они были возможны, связаны с иными рисками - это рост противоречий в обществе, "избыточная авторитарность", и тогда уже нужны другая экономика и другая власть. Хотя в любом случае "мобилизационная" составляющая реформ будет играть значительную роль. Кому-то в свете самых последних тенденций в отечественной и мировой экономике такая "траектория" для ее российского сегмента покажется излишне оптимистической. Объективно у России пока сохранился набор ресурсов и навыков, чтобы удержаться в данном коридоре. Но для этого придется проявить политическую мудрость, очень тщательно, с использованием как собственного (отнюдь не только положительного), так и зарубежного опыта проложить курс дальнейших реформ. В этом плане ближайшие два-три года будут для России очень сложными и во многом решающими.
"Реформаторские" 90-е гг. были воистину провальными для российской экономики (при определенных успехах на отдельных отрезках), даже если принимать во внимание неизбежные издержки ее структурной перестройки и последствия распада общесоюзного хозяйственного комплекса. Пожалуй, только российский экспорт не слишком пострадал, в силу своей отраслевой специфики, - он уменьшился за десятилетие на 20%. В полтора раза сократилась сфера услуг, в 1,7-1,8 раза - социальные расходы, конечное потребление населения, "душевой" ВВП, сельскохозяйственное и промышленное производство, импорт, ВВП России в целом, в 2 раза - транспорт и связь, втрое - строительство и инвестиции в основной капитал, в 4 раза - военные расходы. На 5 млн. человек сократилось население России.
"Зализывание ран" в российской экономике продолжится практически весь рассматриваемый период. К 2015 г., согласно расчетам, Россия в целом только немного превзойдет уровень 1990 г. (в среднем в 1,1-1,3 раза), лишь для сферы торговли и услуг, а также промышленного производства превышение будет несколько большим - в 1,4-1,5 раза. Впрочем, показатели для строительного комплекса составят 3/5 объема 1990 г., транспорта и связи - 90%, сельское хозяйство только выйдет на уровень 1990 г., а оборонный комплекс не дотянет и до половины тех расходов, которые были в начале 90-х (как это скажется на безопасности страны - другой вопрос). Между тем мировая экономика за 1990-2015 гг. вырастет в 2,3 раза, в том числе экономика развитых стран - вдвое. Доля России в ВВП мира за этот период сократится в 1,7 раза и составит 3,2%, разрыв с ведущими "центрами силы" увеличится, при этом с США и объединенной Европой он будет пятикратным, с Китаем - четырехкратным. "Утешает" то, что Россия, вдоволь поэкспериментировав, теперь, похоже, бросилась вдогонку за уходящим поездом и должна успеть вскочить на его подножку. К 2015 г. ожидается дальнейшее сокращение населения России - до 139 млн. человек, пусть и вдвое меньшими темпами, чем в конце 90-х. При этом население соседей России в ее южном и восточном "подбрюшье" составит: в постсоветских Средней Азии и Закавказье - 83 млн. человек, у двух Корей - примерно столько же, в Турции, Иране и Афганистане - суммарно 185 млн., в Китае - 1,4 млрд.
90-е гг. стали драматичными и для экономического взаимодействия на постсоветском пространстве. За этот период физический объем взаимных поставок в рамках СНГ сократился более чем в 10 раз, а доля экспорта в страны СНГ в его общем объеме упала для России с 65% до 19%, для остальных стран Содружества - с почти 90% до 37%. При этом сегодня доля самой России только в экспорте и импорте Белоруссии превышает половину, а для остальных стран СНГ, за исключением Украины, Казахстана и Молдавии, она колеблется в пределах 10-20%.
Что мешает тому, чтобы заработали реинтеграционные процессы на постсоветском пространстве? Действительно, Россия по своему весу в ВВП стран СНГ составляет более 3/5, но одного этого недостаточно для того, чтобы быть ядром интеграции: нужны серьезные качественные изменения, причем уже в ближайшие годы. Сегодня все более привлекательной для интеграции, в том числе для самой России, выглядит объединенная Европа, экономика которой взаимодополняема с постсоветской. Кроме того, по мере введения в строй мощных коридоров инфраструктуры в западном, южном и восточном направлениях, идущих в обход России, ряд стран СНГ сможет проще выходить на мировые рынки со своими топливно-сырьевыми товарами, что девальвирует реинтеграционные усилия в рамках СНГ. Эксперты считают, что наиболее вероятны процессы экономического сближения для России, Белоруссии и Украины, которые в дальнейшем могут стать ядром для более серьезной и глубокой реинтеграции, захватывающей и другие государства СНГ. Пока же на просторах бывшего СССР явно наблюдается дефицит и платежеспособного спроса, и конкурентоспособной продукции, помимо отсутствия единого хозяйственного механизма и нехватки общей политической воли.
Глобализация: выиграть или проиграть?
Остановимся на некоторых моментах и тенденциях в мировой экономике, интересных для понимания современного состояния и перспектив экономики России. Сегодня много говорится о росте открытости экономики, ее глобализации. Причем даже самые ярые сторонники данной тенденции признают, что это "обоюдоострое оружие". Да, теоретически возможности для реализации собственных потенциалов возрастают у всех. На практике же выигрывают в первую очередь ведущие "центры силы", увеличивается разрыв между богатыми и бедными. Среди стран, не входящих в группу "развитых", только четверть способна реально использовать возникшие в ходе глобализации возможности для улучшения своих позиций; удел остальных - стагнация или еще большее отставание. Такая "разновекторность развития" сохранится и в будущем. Для России в ее нынешнем состоянии системного кризиса данный глобальный вызов может оказаться трудноразрешимым.
В условиях все большей открытости кризисные явления в мировой экономике и важнейших ее сегментах значительно повышают опасность "инфицирования" национальных и региональных экономик, что может иметь самые тяжелые последствия. Вопреки мнению "оптимистов", уже сегодня очевидно, что "нездоровье" экономик ведущих стран мира, неустойчивость сырьевого и нефтяного рынка больно бьют по российской экономике (кстати, в ближайшие 15 лет, по прогнозам, доля топливно-сырьевого сектора в мировой торговле сократится в 2,5 раза). И необходимо изыскивать способы смягчения их негативных влияний, создавать защитные, регенеративные механизмы. США показали, особенно после событий 11 сентября, как они умеют задействовать все силы и средства для сдерживания кризисных явлений в экономике и обществе, и нам следовало бы этому поучиться.
В этом плане тезис о необходимости для России поиска "опоры на собственные силы", развития внутреннего рынка вовсе не выглядит призывом к самоизоляции, автаркии. России все равно придется играть в глобальные игры по экономическим, политическим, технологическим соображениям, этому нет альтернативы. Но, даже оставляя в стороне разговоры об "особом пути" российской экономики и о нашей "противофазности" по сравнению с мировыми тенденциями, нельзя не видеть явные особенности, накладывающие отпечаток как на характер хозяйственного комплекса России, так и на его взаимоотношения с мировой экономикой, на соотношение внутренних и внешних факторов развития. Так, российская экономика по ряду аспектов всегда будет "ограниченно конкурентоспособной". И многое зависит не от неразвитости рыночных отношений или от российских правовых и иных несовершенств, но от чисто географических особенностей. Наша экономика более энергоемка (этот показатель, кстати, вырос в России вдвое за десятилетие реформ) и транспортозатратна - с учетом климата, обширных, разреженных пространств. Себестоимость нефтедобычи в России в 2-4 раза выше, чем у ведущих стран-экспортеров. В этих условиях неизбежна централизация принятия решений, повышенная роль государства в экономике в качестве "страхующей сетки", хотя бы для поддержания жизнедеятельности российских северных и восточных регионов. Тем более велика роль государства в период резкого перехода от одной социально-экономической системы к другой, когда частный капитал еще не может и не особо стремится взвалить на себя ответственность за судьбы России.
Впрочем, и в мировой экономике роль государства по крайней мере не снижается (особенно в период кризисов), она эволюционирует. Так, не отменяет и не умаляет роли государства делегирование ряда регулирующих функций над- и межгосударственным органам. По-прежнему велика эта роль в обеспечении интересов национального капитала на внешней арене, в инновационной сфере, финансировании крупных программ в целях стимулирования экономики (свежий пример чему - НПРО США). Именно государство, а не только "невидимая рука рынка", определяет и корректирует экономическую, технологическую политику, выполняет регулирующие функции для нейтрализации противоречий, неизбежно возникающих при возрастании международной конкуренции.
Интересен для России должен быть опыт Китая. На первых порах в ходе "большой реформы" государство резко сократило присутствие в экономике, что вызвало целый букет негативных явлений в правовой, кредитно-финансовой сфере, системе принятия решений, возникла угроза дестабилизации. В итоге была найдена золотая середина в отношениях государства и экономики. Это сделало возможной, например, концентрацию сил и средств для реализации крупных и очень важных для будущего страны инфраструктурных, энергетических проектов. Государство проводит жесткую импортозамещающую и агрессивную экспортную политику. А для притока иностранного капитала в Китай главное - стабильность, предсказуемость в сочетании с растущим внутренним рынком.
Особый разговор о внешних инвестициях. Они сегодня действительно во многом определяют характер мирового развития. Но значительная часть инвестиций имеет перекрестный характер в рамках самой группы развитых стран, спрос на них существенно превышает предложение, а страны с переходной экономикой, включая Россию, не являются приоритетными для инвесторов, за исключением узкого сегмента экономики, в первую очередь ТЭКа. Экспорт из России страдает однобокостью, внутренний рынок недостаточно емок и платежеспособен, особенно в условиях обнищания основной массы населения и кризиса промышленности, требующей серьезной модернизации. Все еще велик потенциал высокотехнологичных отраслей России, но они являются скорее конкурентами, а уже потом партнерами для зарубежных инвесторов. К тому же в отношении России играет свою сдерживающую роль и "большая политика", настороженность к ее возможной роли в мире будущего.
Не подтверждается мировой практикой взятый было на заре российских реформ курс на "демонополизацию", разукрупнение ведущих хозяйствующих структур. Сегодня скелетом мировой экономики является совокупность крупных транснациональных корпораций. Их число за последние 30 лет выросло на порядок и еще утроится к 2015 г. На 63 тыс. ТНК и 670 тыс. их зарубежных филиалов приходится половина мирового производства и внешней торговли, 4/5 всех патентов и лицензий на новую продукцию. До 40% международных потоков товаров и услуг составляют внутрифирменные поставки. Ясно, что выходить на мировую арену прежде всего готовы гиганты, страхуемые стоящим за ними государством. К сожалению, в российской экономике идут обратные процессы, а попытки создания суперструктур наталкиваются на серьезные препятствия, элементарный эгоизм. Возможно, неожиданным для российских бизнес-элит окажется то, что в ведущих американских фирмах особое значение отводится "невидимой революции" - переходу к более широкому пониманию условий прибыльного ведения хозяйства, отвечающих не только рыночным, но и социальным критериям. В США считают, что будущее в управлении бизнесом принадлежит "социальным технологиям" - принципиально новым методам и механизмам, обеспечивающим реализацию эффективной социально ориентированной стратегии. Подчеркнем, что для всех стран, претендующих на эффективное и стабильное развитие, характерна в той или иной степени тенденция к развитию "социальной" экономики с существенной гуманитарной составляющей.
Выбор модели
Где мы сегодня действительно находимся если не в "противофазе" с мировой экономикой, то в некоем несоответствии, так это в научно-технологической сфере. Там в последние годы произошли впечатляющие, революционные изменения. Страны, претендующие на "место под солнцем" в XXI веке, активно производят или используют технологический капитал. Особенно это касается информационных технологий, мировой рынок которых перевалил за 1 трлн. долл. в год. Только одних программистов в мире 6 млн., а вклад информационного сектора в ВВП развитых стран в ближайшие два десятилетия достигнет 2/5.
Каковы позиции России в глобальной технологической гонке после провала 90-х гг.? По доступности высшего образования Россия занимает 18-е место в мире, по доле расходов на НИОКР в национальном ВВП - 30-е, по числу компьютеров на тысячу населения - 38-е, по внедрению новых технологий - 45-е, по иностранным инвестициям в технологическую сферу - 59-е. Государство финансирует более 80% российских НИОКР, такое положение сохранится и на перспективу, в то время как более половины этого бремени на Западе уже несет частный капитал. В сложившихся условиях "генеральная линия" для России - поддержание на минимальном уровне всего исследовательского комплекса с концентрацией усилий на главных направлениях, что позволило бы стране хоть как-то решать неотложные научные и производственные задачи.
Не будем вторгаться в политику, но очевидно, что приведенные выше (минимально приемлемые) темпы роста достижимы только при определенных условиях. Да, мы очень серьезно притормозили в своем экономическом развитии в 90-е гг., но отнюдь не провалились в "третий мир", как это нам предрекали. Россия - вовсе не законченный маргинал в мировой экономике, впереди нее только США, Большая Европа, Китай, Япония и Индия. По объему валового продукта на душу населения она "только" в 2,5 раза отстает от Европы, но более чем вдвое превосходит тот же Китай, в четыре раза - Индию. И мы имеем не самые худшие стартовые позиции для того, чтобы еще побороться за достойное место в глобальной экономике, и не только в экономике. Реальная паритетная покупательная способность нашего рубля по отношению к доллару гораздо выше его биржевой стоимости. Кстати, обменный "торговый" курс национальных валют занижен по сравнению с их покупательной способностью не только у России, но и у Китая, Индии, Ирана, ряда других стран. И наоборот, завышен у многих ведущих стран Запада, включая США. Так что здесь не только экономика, но и политика, психология, то есть вся совокупная мощь государства и общества, в том числе "виртуальная". Чего, между прочим, очень недостает сегодня России.
Только не надо ждать от России в ближайшие 15 лет каких-либо "прорывов", "больших скачков", очередного "русского чуда". Это время, за которое страна должна привести себя в порядок, осознать свои национальные интересы и приоритеты, "прописаться" в мировой экономике с минимальными для себя, пусть и неизбежными издержками, понять, где в глобальной гонке она могла бы "срезать углы". Главное - это создание прочного, надежного фундамента для следующего этапа развития, когда Россию и россиян можно будет ориентировать на высокие, но реалистичные и достижимые цели. А для этого сегодня необходим точный, выверенный выбор модели развития, наиболее эффективной и даже единственно возможной в КОНКРЕТНЫХ условиях современной России. Ясно, что это будет не то, что в России выдавалось за либеральную модель, доказавшую свою несостоятельность в прошлое десятилетие. Кстати, эта модель в "чистом" ее виде в долговременном плане фактически не проявила себя и в большинстве стран, ее применявших, - даже при серьезной подпитке извне (свидетелями краха "аргентинского чуда" мы только что были). Более того, экономики ведущих стран мира также отнюдь не следуют "эталонной" либеральной модели. Что касается "китайской модели", то она слишком специфична, как и сам Китай, хотя в ней Россия может почерпнуть много полезного.
И не следует слепо экстраполировать на нашу почву все мировые тенденции, хотя их, безусловно, нужно учитывать. Россия находится в состоянии резкого перехода от одной политико-экономической доктрины к совершенно иной, ее экономика совсем не в той "фазе", как, например, у многих развитых стран. Она также, хотя бы в силу своих размеров, исторических и геополитических обстоятельств, отличается в этом плане от большинства постсоциалистических стран с переходной экономикой. Поэтому поиск "собственного пути" для России - безусловно, с "абсорбированием" всего наиболее ценного, способного приносить результат на конкретной российской почве, - это вовсе не стенания неоизоляционистов.
Глобализация вовремя обнажила заложенные в ней противоречия. Скорее всего в ближайшие 15-20 лет это будет неизбежно сказываться на "неровном ходе" мировой экономики, всплесках нестабильности, причем не только в хозяйственной сфере. И как раз именно в этих условиях российские "управляемые реформы" могут оказаться наиболее эффективными.
