0
5380

29.07.2020 20:30:00

Бабочка в пене морской

Куриная печенка Ахмадулиной и хрустальный графин Евтушенко

Зоя Межирова

Об авторе: Зоя Александровна Межирова – поэт, эссеист, искусствовед.

Тэги: воспоминания, москва, сша, чикаго, эмиграция, ахмадулина, борис мессерер, евтушенко, поэзия, метро, художники, искусствоведение, блок, бальмонт, ходасевич, кандинский, высоцкий, мастерская, дневник


воспоминания, москва, сша, чикаго, эмиграция, ахмадулина, борис мессерер, евтушенко, поэзия, метро, художники, искусствоведение, блок, бальмонт, ходасевич, кандинский, высоцкий, мастерская, дневник Нонна Верховская и Евгений Евтушенко на юбилейном вечере поэта. Чикаго, 2003. Фото Романа Верховского

В детстве я знала ее как Нонну Кудрявцеву.

Мы учились в одной московской школе. Вместе занимались английским. Вместе играли во французский двор короля Луи ХIV, зачитываясь романами Дюма. Вместе увлеклись изобразительным искусством. Вместе ходили на занятия в клуб юных искусствоведов при Музее изобразительных искусств им. Пушкина, что в Москве на Волхонке. Вместе поступили в Московский университет на отделение истории и теории изобразительного искусства. И Нонна, к тому времени уже Верховская, стала историком искусства и замечательным специалистом по фарфору.

Я всегда удивлялась ее необычайной художественной памяти, да и сейчас не перестаю удивляться. Нонне не надо было вспоминать композиции картин и, главное, расположение цвета на них – все это было всегда перед ее внутренним зрением и по мановению какой-то волшебной палочки вызывалось памятью – мгновенно. Глубокие знания и вкус сделали ее серьезным исследователем и к тому же устроителем выставок.

В жизни Нонны так случалось, что она была знакома со многими поэтами и прозаиками. Первым поэтом, c которым она познакомилась еще в раннем детстве, был мой отец, Александр Межиров. Нонна, моя одноклассница, часто бывала у нас дома на Солянке. Многие годы спустя она написала об этом времени:

«В детстве все кажется таинственным – и дом этот, и двор притягивали, как магнит, воображение. В моем сознании Александр Петрович, или дядя Саша, как я его называла, неразрывно связан с этой особой атмосферой и с его рабочим кабинетом... Комната эта была странно-асимметричной формы. Особенно мне запомнился письменный стол Межирова – не заваленный рукописями, а совершенно пустой, и на нем книги: томик Блока, Ахматовой, сборник стихов Владислава Ходасевича в раритетном издании 1920-х годов. Эти имена, кроме Блока, чья поэма «Двенадцать» включалась тогда в школьную программу, были мне неизвестны, как и картины «Балерина у фотографа» Дега и «Цирк» Сёра с наездницей на крупе летящей по кругу манежа лошади. Их репродукции висели на стене.

12-4.jpg
Евгений Степанов, Нонна Верховская
и Юрий Милорава на радио «Вместе».
Чикаго, 2016. Фото Григория Верховского
Именно в межировском пространстве я открыла для себя и полюбила этих художников. Соприкосновение с поэтом в домашней обстановке, его художественные взгляды и пристрастия, которые разделяла и его жена Лёля, Зоина мама, проводившая с ней и со мной много времени в московских музеях, оказали на меня сильнейшее влияние, уже с детства определили мое дальнейшее движение к будущей профессии. Этот длинный, совсем не простой, но очень увлекательный путь мы вместе с Зоей Межировой прошли от клуба юных искусствоведов в любимом Музее изобразительных искусств им. Пушкина до кафедры истории искусства в Московском университете».

Цитирую эту небольшую часть ее воспоминаний, уже опубликованных, потому что очень точно передаются здесь атмосфера и настроение того пространства.

Нонна говорила мне и моей маме, что ощущение особой обстановки в доме поэта, с какой-то его возвышенной и таинственной бытностью, навсегда осталось в ее душе и неизменно завораживало. Да, так бывает, что иногда какое-то даже вроде бы небольшое событие или просто его деталь является поворотным в судьбе. И потому так мистически было воспринято Нонной знакомство в поезде метро с будущим мужем Григорием Верховским, который возник перед ней, как образ человека из художественной среды. Об этом она так и говорит: нас познакомил Василий Кандинский. В переносном смысле, конечно. Нонна, студентка-первокурсница, ехала в метро с подмосковной дачи родителей, сидя с огромным букетом цветов. Вторым «букетом», в виде цветочного принта, была украшена ткань ее платья, и сама она в этом платье являла собой как бы цветочную композицию. «Безмолвные цветы – Властители пространства…» – написал когда-то Бальмонт. Все места в вагоне были заняты. Прямо перед ней стоял молодой человек, лица которого Нонна не видела, потому что он держал в руках развернутый альбом. На обложке французского издания – репродукции Василия Кандинского, большая редкость для 70-х годов ХХ века, ведь книги об абстрактном искусстве в советских магазинах не продавали, редкостью они были тогда даже у букинистов, да и в МГУ не очень-то жаловали модернизм и на лекциях студентам – историкам искусства мало рассказывали об этих «буржуазных» художниках. И вдруг в московском метро – альбом основоположника абстракционизма! Нонна была удивлена, заинтригована – кто же владелец столь редкого издания? К счастью, на следующей остановке соседнее с ней место освободилось, и юноша сел рядом. Тут Нонна увидела его лицо – внешность выдавала в нем художника. Небольшая борода и пышные темные волосы до плеч показались ей очень романтичными. Молодой человек продолжал разглядывать иллюстрации, а Нонна потихоньку заглядывала через плечо, стараясь рассмотреть страницы. И вот, поборов застенчивость, она все-таки спросила, можно ли посмотреть альбом, объяснив, что история искусства – ее профессия. Удивленно взглянув, молодой человек повернул альбом к ней и стал перелистывать для нее страницы. Они разговорились, и он предложил показать Нонне альбомы других художников в своем собрании. Так состоялось ее знакомство с Гришей Верховским – талантливым фотохудожником и кинооператором. А интерес к искусству объединил их на всю жизнь. Альбом этот до сих пор стоит у них на книжной полке.

А недавно Нонна показала мне свой дневник. В нем – интереснейшие впечатления от встреч с поэтами, прозаиками, художниками, актерами и режиссерами. Вот некоторые из этих записей:

«Вчера был удивительный вечер – знакомство с Беллой Ахмадулиной. Произошло это совершенно случайно. В Москву приехал Александр Глезер – поэт, переводчик, издатель и коллекционер современного русского искусства. Глезер известен как один из организаторов скандальной Бульдозерной выставки подпольных художников 1974 года, за что был выслан на Запад советскими властями. Александр привез из Нью-Джерси полотна своей коллекции прежде запрещенной живописи, чтобы выставить ее в галерее «Крымский Вал». На днях открывать экспозицию будет литературный критик Евгений Сидоров, – министр культуры РФ.

Слышала, что сейчас Глезер увлечен еще и идеей продвижения Антидиффамационной лиги – правозащитной организации по борьбе с антисемитизмом, и ищет поддержку у известных представителей культуры. С утра зашла в наш офис на Крымском Валу, – а там уже Глезер. Рассказывает, что едет сегодня к Ахмадулиной домой. Видимо, хочет произвести на меня впечатление и приглашает поехать вместе с ним.

Мыслимо ли отказаться от такого предложения? Ехать в тот дом, которому Ахмадулиной было посвящено несколько стихотворений! В памяти тут же всплыли ее строки:

Был дом на Поварской

(теперь зовут иначе)...

День-деньской,

Ночь напролет я влюблена

была –

В кого, во что?

В тот дом на Поварской,

В пространство, что зовется

мастерской

Художника.

Синим зимним вечером мы едем на улицу Воровского, бывшую Поварскую. Едем в «дом искусств», как его называл еще дореволюционный хозяин за оформление фасада и интерьеров в античном стиле.

Несколько ступенек в прихожей мансарды – и мы уже в той самой мастерской Мессерера, где он живет с Ахмадулиной.

Первое, что поражает, – пространство, свободно перетекающее из открывшейся нашему взгляду залы в кабинет без дверей и в уютную столовую, и дальше в самое художественное сердце мастерской. И все это пространство, наполненное бесчисленными предметами старины, представляет, по образному определению Беллы Ахатовны, единую «возвышенную вещь». И вновь вспомнились строчки:

Возвращены и спасены

Со свалки времени былого

Они печально и безвольно

Глядят на спешку новизны.

Казалось, здесь физически ощущаешь вибрацию энергий разных эпох, но самым поразительным в этом пространстве оказалась кровать каких-то ренессансных форм под прозрачным пологом, стоявшая прямо посреди залы, будто сценический антураж.

Еще одним изумлением в тот вечер была сама Белла Ахатовна, привычный романтически-приподнятый образ которой не вязался в моем восприятии с ее хозяйственной деловитостью, с которой она объявила, что у нее есть куриная печенка, и удалилась на кухню. Мне-то казалось, что готовить ей не приходилось никогда, но вскоре на столе уже стояли тарелки с нежнейшей печенкой, приправленной свежей кинзой, и нам в тот вечер удалось попробовать блюдо «от Ахмадулиной». За столом Мессерер сел поближе к Белле с явным намерением оградить ее от страстных призывов Глезера подписать манифест лиги, хорошо зная черту характера Ахмадулиной – безотказную отзывчивость, о которой еще Владимир Высоцкий сказал: «И если вам что-то под горло подкатит,/ У Беллы и боли, и нежности хватит».

После переезда в Чикаго в 1996 году Нонна и Гриша работали в Доме русской книги ныне покойного писателя Ильи Рудяка, а потом стали владельцами этого магазина.

Пространства меняются, как меняется порой и судьба.

Я называла Нонну «бабочка в пене морской» и в то время сочинила о ней несколько строк:

Выплеснутая Москвой, –

Бабочка в пене морской,

Ты обживаешь Чикаго,

Стойкость явив и отвагу.

А вот что она писала в своем дневнике о том времени:

«В Дом русской книги заглядывают Владимир Войнович и Евгений Евтушенко. Именно здесь я много раз видела Евгения Александровича, время от времени он приезжает в Чикаго с творческими вечерами. В прошлом году широко праздновался его 70-летний юбилей. А теперь он приехал на свой творческий вечер в Чикагский технический институт с большим залом на 300 человек. Зал был переполнен – люди стояли в проходах, на сцене у самых кулис были поставлены дополнительные кресла – совсем как в годы немыслимой популярности Поэзии. В конце вечера Евтушенко долго не отпускали, он много читал на бис.

Перед выступлением в фойе института была устроена продажа его книг – сборников стихов разных лет, собрание сочинений. Илья Рудяк попросил меня помочь Евгению Александровичу. Поэт сидел за длинным столом, где были разложены стопки книг, я стояла рядом и передавала ему купленные экземпляры, которые он подписывал. Вокруг стола творилось настоящее столпотворение. Напор толпы был лавинным! Люди буквально ложились грудью на стол. Покупатели из второго и третьего ряда просили показать им, какие книги еще не распроданы, а некоторые любители поэзии, получив их для ознакомления, растворялись с книгой в толпе, не заплатив… Все это напоминало настоящую осаду. В итоге мы с Евтушенко не досчитались целого ряда экземпляров. Их попросту украли. Евгений Александрович был огорчен, а я сказала ему: «Это же прекрасно, что и в наше время существует такой спрос на поэзию, что и книги воруют!»

На следующий день для Евтушенко устроили так называемый квартирник – в просторной гостиной большого частного дома в пригороде Чикаго. Там свободно разместились 100 человек. В тот вечер я снова помогала Евтушенко с продажей книг. По счастью, обошлось без пропаж. Больше всего поразило то, что после двухчасового чтения стихов Евгений Александрович был полон сил и с удовольствием раздавал автографы. Правда, перед ним на маленьком кофейном столике стоял хрустальный графин с каким-то крепким напитком, который он время от времени попивал.

Всем известно, что он любит общение с публикой, потому и задавал вопросы каждому, кто приобрел его книги и кто принес их из домашней библиотеки на подпись.

Выступление снимал на видео мой сын Рома. Он и сделал фотографию, где Евтушенко, сидя за столом, что-то шепчет мне. Евгений Александрович, увидев, что Рома ведет видеосъемку, попросил его прислать ему диск в город Талсу, где, как известно, живет и преподает в университете. А Роме он в тот вечер подарил сборник своих стихов «Век ХХ 1949–1999», сделав на фронтисписе удивившую меня донжуанскую надпись: «Дорогому Роме, безответно влюбленный в твою маму автор этой книги. Евгений Евтушенко 2003». Книгу эту Рома отдал мне, а дома я поставила ее на полку рядом с другими сборниками поэта.

Прошло почти два года со времени последнего приезда Евтушенко в Чикаго. И он снова в нашем городе. На этот раз по приглашению университетского театра. Американцы решили поставить «Анну Каренину» и на премьеру пригласили его с чтением своих стихов. Толстой и вдруг Евтушенко! Странное сочетание... Почему именно его?

Мы с Ромой поехали в театр делать репортаж об этой постановке для нью-йоркского телевизионного русскоязычного канала RTVI. Первый наш вопрос к режиссеру спектакля: «Почему Евтушенко приглашен открывать премьеру «Анны Карениной»? Он ведь не «толстовед». Ответ удивил меня: этот роман Толстого – о любви, а лучше Евтушенко о любви не пишет никто из современных русских поэтов. Оказалось, женщина режиссер-постановщик не ошиблась в своих надеждах – предпремьерное чтение стихов, так называемый reading перед сценой Евтушенко превратил в поистине вдохновенный мини-спектакль и своей страстностью «завел» публику уже до начала премьеры.

А то, что сказал Евтушенко после спектакля, оставило незабываемое впечатление. Такой яркий и профессионально точный, спонтанный разбор сценического мастерства актеров без подготовки и каких-либо предварительных для себя заметок действительно поражал! В этом его разборе чувствовалось и сценическое тончайшее чутье самого поэта – великого перформера, каким он всегда и был на сцене».

В Чикаго на радио Нонна вела авторские передачи «Мосты культуры» и «Галерея». В них были интервью и рассказы о многих выдающихся деятелях культуры и искусства. В ее программах участвовали известные театральные режиссеры Валерий Белякович, Евгений Писарев, мемуарист Марина Тарковская – дочь поэта Арсения Тарковского и сестра кинорежиссера Андрея Тарковского.

Делала Нонна передачи и о литераторах – об уходе из жизни Евгения Евтушенко, о творчестве Межирова, Волошина. И о Евгении Степанове. Вот запись о нем:

«Запомнилась недавняя встреча с этим удивительным человеком. Редко кто из приехавших в Чикаго с выступлениями соглашается заехать в радиостудию для интервью, в поездке берегут время и силы, предпочитают разговаривать в фойе перед выступлением или просят приехать в гостиницу. А вот Евгений Степанов – человек неимоверной энергии и разносторонней многоликой творческой выраженности – поэт, прозаик, публицист, издатель, основатель Союза писателей XXI века, нашел время для участия в передаче о современной поэзии. Говорили с ним не только о его стихах, но и о литературном процессе в России. Талант его выражается в самых разнообразных проектах – у него несколько литературных журналов, газета, свое издательство, собственный телевизионный канал «Диалог». Сколько всего он способен охватить!

Это какая-то необычная энергетика, на вид он дипломат, спокойный и сбалансированный при внутренней страстности. Не понимаю, как этого можно достичь, и восхищаюсь.

Передача уже закончилась, а наша с ним беседа затянулась – работники студии разъехались по домам, и мы предложили Евгению и сопровождавшему его другу-литератору Юрию Милораве ехать к нам домой ужинать, хоть в холодильнике оказались только пельмени. Так что угощение пришлось приправить знакомством с нашим собранием книг. Евгений оказался к тому же настоящим книжником и ценителем редких изданий. И мы с трудом отвлекали его от книжных шкафов. Беседа переходила от литературы к самым разным темам. Два часа пролетело незаметно. А мою передачу со Степановым повторили еще и в субботнем эфире».

Вот такой калейдоскоп увиденного и прожитого.

Я всегда советовала Нонне составить сборник из ее воспоминаний, настоящий «Дневник с двух полушарий».


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Москва проголосовала за Путина

Москва проголосовала за Путина

Татьяна Астафьева

Выборы в столице прошли при высокой явке, без сбоев и нареканий

0
938
Детские эндоскопические центры обеспечат москвичам доступность диагностических исследований

Детские эндоскопические центры обеспечат москвичам доступность диагностических исследований

Татьяна Астафьева

Использование высокоточного оборудования позволяет определить правильную тактику лечения юных пациентов

0
509
Война в секторе Газа возвращает войска США на Ближний Восток

Война в секторе Газа возвращает войска США на Ближний Восток

Новый канал помощи палестинцам как признак кризиса в подходах к урегулированию

0
845
В Москве цифровой формат голосования оказался доминирующим

В Москве цифровой формат голосования оказался доминирующим

Елена Крапчатова

Несмотря на огромную нагрузку, электронная система все три дня выборов президента отработала без сбоев

0
1167

Другие новости