Очень необычная старуха

Поэзия! Она была подругою твоею… Александр Трифонов. Ахматова. 1996

Я с той старухой хладно 

вежлив был,

знал недостатки, 

уважал достоинства,

особенно спокойное 

достоинство,

морозный, ледовитый пыл.

Республиканец с молодых зубов,

не принимал я это 

королевствование:

осанку, ореол и шествование –

весь мир господ и, стало быть, 

рабов.

В ее каморке оседала лесть,

как пепел после долгого 

пожара.

С каким значеньем руку 

мне пожала.

И я уразумел: тесть 

любит лесть...

Прочтешь это стихотворение и невольно подумаешь: так мог бы вспоминать об императрице Екатерине Великой какой-нибудь из ее вельмож. Не слишком в нее влюбленный, сумевший во времена ее царствования каким-то чудом сохранить свою независимость и теперь, после ее ухода, гордящийся этим. Написал это стихотворение Борис Слуцкий. Героиня этих строк – Анна Ахматова. «Знал недостатки, уважал достоинства», – чувствуется в этих стихах стремление к объективности. Ну, правда, имеет ли она право на эту свою королевскую осанку и ореол вокруг своей персоны? Не слишком ли зазнается?

«Не королевствуй», – говорил ей ее сын. Юрий Нагибин – тот вообще позволил себе не слишком уважительный отзыв о ней, противопоставив ей другого великого поэта. Она, мол, «сознательно и неуклонно изображала великую поэтессу, Цветаева ею была».

Но были и другие мнения. Как ни странно, не все глядели на нее сверху вниз, а некоторые даже любили. Остались, между прочим, стихи, подтверждающие этот странный факт. Вот послушайте Надежду Павлович:

Нет лиры, пояска, сандалий…

Последний свет косых лучей…

Но мы любя ее встречали,

Как музу юности своей.

О ней мне говорили бабы

В лесном глухом углу 

тверском:

«Она была больной и слабой,

Бродила часто за селом,

Невнятно бормотала 

что-то

Да косу темную плела,

И, видно, тайная забота

Ее до косточек прожгла…»

Мы познакомились 

в двадцатом,

Навек мне памятном году,

В пустынном, ветреном, 

крылатом,

Моем раю, моем аду.

Двор шереметевский 

обширный

Был обнажен, суров и пуст,

И стих, как дальний 

рокот лирный

Слетал с ее печальных уст.

И, равнодушно-величава,

Проста среди простых людей,

Она, как шаль, носила славу

В прекрасной гордости своей.

Еще одно стихотворение Павлович:

О, эти легкие следы

На мостовой торцовой,

И бег Невы, и блеск воды

Серебряно-лиловой.

И голоса виолончель,

И глаз ее мерцанье.

Стихов неповторимый хмель,

Как с жизнью расставанье!

Поэзия! Она была

Подругою твоею…

Не ты ль сама за гробом шла

И плакала над нею!

Да, любили и такую глубину открывали для себя в ее стихах, с которой мало что может сравниться. Вот мнение Беллы Ахмадулиной:

...нет, глубже мыслимых 

глубин,

из пекла, где пекут рубин

и начинается природа, –

исторгнут, близится, и вот

донесся бас земли и вод,

которым молвлено протяжно,

как будто вовсе без труда,

так легкомысленно, 

так важно:

«... Дорога не скажу куда...»

Меж нами так не говорят,

нет у людей такого знанья,

ни вымыслом, ни наугад

тому не подыскать названья,

что мы, в невежестве своем,

строкой бессмертной 

назовем.

Надеюсь, мне простят, что я с некоторым раздражением написал об отношении к ней Слуцкого и Нагибина: оно ведь не больше, чем их собственное раздражение, с которым они позволили себе написать о ней. Немножко извиняет меня все-таки, наверное, то, что я и сам ее люблю. И в дополнение к Белле Ахмадулиной скажу, что не только необычно построенная фраза, высвечивающая вдруг какую-то невероятную глубину, но и самая простая, произнесенная голосом Ахматовой, производит иногда то же впечатление.

«Я к розам хочу». Ну кто объяснит, что такого в этих словах? Есть ли на свете человек, который не смог бы вот так же сказать о таком не слишком-то необычном желании? Но вот произнести эти слова в такой своеобразной манере, найти эту «одну из сотых интонаций», – ту самую, которая «души расковывает недра», – могла только она. Единственный незабываемый голос!.. А послушайте, как она это стихотворение читает. Есть ведь запись. Об этом голосе сказал Константин Ваншенкин:

Где других голоса еще

На пластиночке матовой –

Убывающий, угасающий

Низкий голос Ахматовой.

Как костер затухающий,

Как простор затихающий.

Мерный, горько-медлительный.

Полный царственной 

гордости,

Голос Ваш удивительный

Выше муки и горести.

В мир от губ отлетающий,

Смерть в веках 

отметающий.

Так имеет или не имеет она право на эту свою королевскую осанку и ореол вокруг своей персоны? Прав или не прав Борис Слуцкий? Тот, кто знаком с ее стихами, несомненно, давно решил для себя этот вопрос, а тому, кому еще предстоит решить, я, признаться, завидую.