Укрепление юаня носит по большей степени символический характер

ФОТО GILLES SABRIE FOR THE NEW YORK TIMES Шахтеры перед сменой на одной из крупнейших шахт КНР – Тахсан. МВФ недавно включил юань в список мировых резервных валют вместе с долларом, иеной, евро и фунтом.

МВФ включил юань в перечень резервных валют (от которых зависит стоимость специальных прав заимствования, или СДР) и создал огромные проблемы для репортеров по всему миру – теперь им придется разбираться с неудобоваримой китайской валютной номенклатурой. (Насколько я понимаю, следует использовать термины «женьминьби» и «юань» примерно так же, как мы используем «стерлинг» и «фунт»: женьминьби означает китайские деньги в общем, а юань – номинал банкнот.)

Это знаковое событие, поскольку Китай стал первой развивающейся страной, добившейся такого статуса. И если вы спросите меня, то это был несколько поспешный шаг: Китай – крупный игрок, но там все еще есть контроль за движением капитала, а это означает, что его валюта не является столь же доступной, как другие резервные валюты.

Какое значение это имеет для реальной экономики? Почти никакого.

Хотя обычно вы слышите совсем другие оценки. В опубликованном недавно комментарии для New York Times экономический корреспондент Нил Ирвин (который обычно пишет отличные статьи) сравнил усиление юаня с постепенным вытеснением английского фунта американским долларом «как главной валюты для глобальной торговли и финансов». Далее он говорит, что «это стало ключевым шагом страны на пути к статусу супердержавы». (Читайте его статью тут: nyti.ms/1Ikj05z.)

На самом деле все было иначе. США стали супердержавой, потому что их экономика была огромной – к 1913 году американский ВВП был почти таким же большим, как совокупный ВВП всех стран Западной Европы, а после Второй мировой войны превосходство стало неоспоримым. Международная роль доллара была во всей этой истории лишь незначительным нюансом.

Попробуйте задаться вопросом: какие особые привилегии дает статус резервной валюты? Люди, которые не работают в сфере международных финансов, склонны утверждать, что Америка получила уникальную возможность иметь дефицит внешнеторгового баланса, или заимствовать в своей валюте, или выкачивать огромные объемы ресурсов из других стран благодаря «непомерным привилегиям», но все это неправда. Максимум, что дает США особая роль доллара, – это возможность заимствовать под чуть более низкие проценты (хотя на это мало что указывает) и де-факто беспроцентный заем от иностранцев, которые держат на руках американскую валюту.

И пока совершенно не очевидно, что Китай сможет получить даже эти незначительные преимущества: включение юаня в список резервных валют очень незначительно повлияет на готовность людей владеть этой валютой в виде наличных или покупать номинированные в юанях облигации.

Экономист Мори Обстфельд несколько лет назад написал хорошую статью о специальных правах заимствования (ее можно прочитать тут: bit.ly/1PsozBt), которая позволяет взглянуть на нынешнюю ситуацию со стороны. По сути, в настоящее время специальные права заимствования обеспечивают ограниченную кредитную линию странам, которые хотят заимствовать резервы в конкретных валютах у других государств. «Курс СДР определяется на основании стоимости валютной корзины, состав которой зависит от удобства использования той или иной валюты, – пишет Обстфельд, – и может считаться малозначимым по отношению к основным задачам этого инструмента».

Другими словами, это не более чем незначительное изменение в методах расчетов, с тривиальными экономическими последствиями.

КОММЕНТАРИИ ЧИТАТЕЛЕЙ С САЙТА NYTIMES.COM

Большое политическое достижение

Г-н Кругман, я по большей части согласен с вами, но есть один занятный вопрос: зачем Китаю статус резервной валюты?

Эта ситуация напоминает мне желание Японии в 1920-е годы вернуться к золотому стандарту. Аргументы, которые приводило тогда японское правительство, касались престижа и статуса. Тем не менее впоследствии историки выявили куда более политические и прагматичные причины.

Сейчас внешнеполитические обозреватели полагают, что стремление Китая добиться для юаня статуса мировой резервной валюты имеет отношение к его стремлению укрепить свое влияние в регионе.

– Soreko, Великобритания

Китайский лидер Си Цзиньпин помешан на престиже. Это решение МВФ – не более чем галантный жест в ответ на готовность Китая участвовать в борьбе с терроризмом и изменением климата.

– Ron Cohen, Массачусетс

После того как юань стал резервной валютой, многим малым странам с отрицательным сальдо торгового баланса (таким как Монголия) будет легче пополнять свои резервы иностранной валюты. Это лишь укрепит влияние Китая в Африке, Восточной Европе и Средней Азии.

– Olga, Великобритания

Мысль о том, что юань может выступать в качестве серьезной резервной валюты, кажется мне просто смешной, так же как и аргумент, что США стали супердержавой благодаря статусу доллара как главной резервной валюты.

Годами китайский режим предпринимал отчаянные и агрессивные шаги в области мировой макроэкономики, чтобы его чиновники могли справляться с громадным и дестабилизирующим наплывом людей в китайские города из бедных сельских районов. Не забывайте, что все руководство Китая взращено на философии Маркса, Ленина и Мао. Несмотря на различия во взглядах между различными деятелями и фракциями, все они придерживаются аналитического подхода, основанного на идеях классовой борьбы и постоянной революции.

А режим, который действует из страха перед революцией, – плохая опора для резервной валюты.

– J., Калифорния

Доллар крепок, потому что американская экономика сейчас сильнее и стабильнее, чем в любой другой момент, начиная с 60-х годов.

– E., Флорида

Мне кажется, статус резервной валюты заставляет США поддерживать отрицательное сальдо торгового баланса.

В конце концов мы единственная страна, которая может печатать доллары, так что если, скажем, Бразилия захочет, чтобы Аргентина платила за электричество в долларах, то у Аргентины они должны быть в достаточном количестве. Положительное сальдо торгового баланса приведет к сокращению количества доступных долларов.

– Len Charlap, Нью-Джерси

Г-н Кругман, вы всегда принижаете значение вопросов, которые все обсуждают.

– M., Калифорния

Г-н Кругман, вы пишете: «Какое значение это имеет для реальной экономики? Почти никакого». Это верно, но вы забываете, из-за чего вся шумиха. Для Китая это большое политическое достижение.

– Без имени, Нью-Йорк