Пол Кругман
ФОТО SASAKI/ THE NEW YORK TIMES
Рабочие на сборочной линии завода компании Toyota в городе Такаока, Япония. Уровень безработицы в Японии ниже 4% (самый низкий за 20 лет), но проблемы остаются.
Поскольку вероятный исход президентских выборов в США в пользу Хиллари Клинтон, я могу больше времени уделить размышлениям об экономике. (Я знаю, что медведя надо убить, прежде чем делить его шкуру, но опросы на самом деле дают довольно точную картину.) И я заметил одну не очень лестную для меня вещь: я испытываю ностальгию по 2011 году или нечто подобное.
Почему так? Конечно, это было ужасное время для большей части мира, и особенно для тех, кто остался без работы. Но для людей вроде меня, экономистов с надежным финансовым тылом, это было время чудесной ясности ума. Макроэкономика ловушки ликвидности (которую я не изобретал, зато помог вернуть обратно в мейнстрим) правила бал. А опыт подтверждал правоту базового месседжа экономических моделей – что все меняется, когда вы достигаете нулевой отметки.
Все было очень определенно: мы полагали, что есть четкая нулевая граница, и когда экономика достигнет этой границы, влияние монетарной и фискальной политики резко изменится. И прогнозы, которые давали я и другие экономисты, постоянно сбывались.
Однако после 2011 года все стало несколько, как бы сказать, мутновато.
Мы выяснили, что нижняя нулевая граница – не такая уж жесткая, как мы думали. Действительно, всему есть пределы (я удивлюсь, если какой-нибудь центральный банк окажется готов опуститься ниже негативного 1%), но, похоже, нулевая отметка – это своего рода ничейная земля, линия, которую невозможно пересечь.
Что, вероятно, важнее: две из числа ведущих мировых экономик – американская и, поверите или нет, японская – довольно близки к полной занятости. Мы не знаем, насколько близки, потому что не знаем, сколько скрытых трудовых ресурсов еще ждут подходящего момента. Но уже невозможно утверждать, что ограничения со стороны предложения нерелевантны.
Так что больше мы не живем в условиях простой депрессии, как это было в 2011 году, но вот в чем беда: мы не находимся в том, что раньше называлось нормальной макроэкономической ситуацией. Возможно, США и близки к полной занятости, а может быть, и нет, и все это в условиях практически нулевых процентных ставок. Кроме того, не слишком-то легко понять, с какими шоками мы столкнемся в ближайшем будущем и как Федеральный резерв может на них реагировать. Мы, если хотите, наполовину выбрались из ловушки ликвидности, одной ногой стоим на твердой земле, а другая все еще висит над пропастью. И не так много нужно, чтобы сбросить нас обратно.
Я считаю, что в этой мутной, нестабильной ситуации Федеральному резерву следует действовать так, будто мы по-прежнему в ловушке ликвидности, потому что очень нужно встать обеими ногами на твердую почву и отойти на какое-то расстояние от зыбучих песков. Это совсем не тот кристально четкий анализ, который могли раньше предложить мы с коллегами, но тем не менее нам нужно правильно вести себя в этой мутной ситуации, а это означает принимать неопределенность как часть аргументации. Сделаем мутность снова великой!
КОММЕНТАРИИ ЧИТАТЕЛЕЙ С САЙТА NYTIMES.COM
Настолько ли хороша полная занятость?
Писать о полной занятости и не указывать качество этой занятости просто нечестно. Люди, которые имеют лишь частичную занятость, отличаются от тех, у кого есть хорошая, стабильная работа. Проблема в этом.
Кроме того, американская экономика может быть близка к полной занятости, но как тогда объяснить опасно высокий уровень бездомности по всей стране?
– Rima Regas, Калифорния
Если у нас полная занятость, то американцы точно не особо рады этому. Экономистам следует задаться вопросом: довольны ли люди той работой, которую имеют? Зарабатывают ли они достаточно, чтобы жить достойно?
Если судить по гневу работников, у которых есть только школьное образование, то я бы сказал, что ответ на эти вопросы отрицательный. Недостаточно просто обеспечить полную занятость. Нам нужна полная и качественная занятость. Нам нужны зарплаты, которые позволяют жить достойно.
– Jeff, Иллинойс
В прошлом было нормой работать по 40 часов в неделю и получать бонусы от работодателя. Но все изменилось. Теперь люди работают куда больше на нескольких работах, а получают гораздо меньше. А многие вообще едва сводят концы с концами, довольствуясь частичной занятостью. Они пребывают в постоянном напряжении, не имея надежной работы, сбережений или нормальной медицинской страховки. У них также нет средств, чтобы жениться, купить дом или хотя бы съездить в отпуск.
Конечно, этих людей можно считать трудоустроенными, но с качественной точки зрения эти цифры вводят в заблуждение, поскольку не являются показателями ни экономической, ни политической стабильности. Это скорее опасный самообман для экспертов и политиков.
– Ron Cohen, Массачусетс
Полная занятость и ограничения со стороны предложения могут быть результатом непоправимого ущерба, который нанесла экономике затяжная стагнация.
Мы наблюдаем низкую занятость среди работников, которые находятся на пике формы, а множество людей вынуждено довольствоваться неполной занятостью. И тем не менее экономика близка к полной занятости. Пока что я не вижу поводов для повышения процентных ставок.
– Michael, Айова
Нам следует не только пересмотреть концепцию полной занятости в США, но и подумать о том, как выбраться из ловушки ликвидности. Учитывая стагнацию среднего дохода на семью, роста занятости едва достаточно, чтобы увеличить совокупный спрос. Очевидно, что рабочие получают недостаточно.
Все потому, что государство и глобализация постоянно заботились об усилении позиций капитала, а не труда. Если мы не ограничим власть корпораций и не увеличим влияние рабочей силы, американская экономика пробудет в ловушке ликвидности существенно дольше.
– Без имени, Техас
Дарья Гармоненко 
