Алиса Ганиева
Денис Гуцко. Домик в Армагеддоне: Роман. – М.: АСТ: Астрель, 2009. – 220 с.
40-летний Денис Гуцко несколько лет назад получил Русский Букер за остросоциальный роман о русском грузине, бюрократии и постсоветском отчуждении. Новая книга под привлекательным названием «Домик в Армагеддоне» – тоже роман и тоже остросоциальный. Без прежней стилистической «неприбранности» и композиционных повторов. С реалистическими описаниями и метафизическим пафосом.
Тематика – правильная, выигрышная. Молодые люди, будущее России, война добра и зла, Православия и Бюргерства. У юноши Фимы Бочкарева из южного города Любореченска рано погибает мать, отец бросает его и заводит новую семью. Мальчик растет с бабкой, разочаровывается в жизни, не признает отца, чувствует себя чуждым миру. После окончания школы вступает в православно-молодежную организацию «Великий Стяг», чтобы бороться за Великую Россию против мира гипермаркетов, крупье и казино. Однако дело ограничивается битьем драгрейсеров, вылазками в строящийся игровой городок Шанс-Бург и надписями типа: «На Армагеддон!» Настоящего дела им никак не дают, а потом и вовсе распускают. Тогда Фима вступает в тайную Православную Сотню под начальством священника Никифора и поселяется со всеми в коттедже недалеко от Шанс-Бурга.
Православная Сотня решает совершить крестный ход по недостроенному «Армагеддону», но коттедж осаждает милиция. В этот момент начинает рожать жена одного из борцов. Ее увозят, осада сворачивается, а Фима идет в дом, потому что «Отчаянно хотелось тишины». На этом роман заканчивается.
 Юное православие или дьявол наживы? Бонифацио Веронезе. Святой Михаил, побеждющий дьявола. 1530. Basilica dei Santi Giovanni e Paolo, Venice |
В общем, действительно честно, серьезно и старательно. Все рецензенты, к примеру, оценили описание природы на первой странице («Политая золотистым солнечным сиропом, жарилась зелень газонов и аллей» и т.д.). На этом похвалы закончились. Варвару Бабицкую обманула заявка. Майе Кучерской не понравились незнание материала и сюжетные нелепости, Роману Сенчину – искусственно открытый финал, неосвоенность поднятой темы. Общий вывод – Денис Гуцко не вынес тяжелого бремени своей задумки, не воспользовался всем ее потенциалом.
С выводами грех не согласиться. На материале православного братства можно было бы сделать яркую прозу широкого жанрового профиля от мистического экшн-детектива до традиционного русско-философского романа. Не получилось. «Домик в Армагеддоне» стал очередным общим местом современной «молодой» литературы: отчужденность, желание компенсировать семейную теплоту в товарищеской идеологической организации, борьба против потребительства, лжи, лицемерия и конечная неудача, поскольку в нынешней России невозможно ничего решить «по правде».
Во многом роман вторичен прилепинскому «Саньке» и прочим однотипным произведениям о некоем молодежном конгломерате, спаянном дружбой и желанием освободить Родину (от чужаков, мещанской нечисти, несправедливости, коррупции и т.д.). В «Саньке» тоже были манифестационные монологи, тоже все заканчивалось неудачной осадой. У Гуцко, надо сказать, все скучнее и предсказуемее. Слишком много деталей, пусть и точных. Слишком много поверхностных и примитивных диалогов. Все это мы уже читали у того же Прилепина, Сенчина, Шаргунова и ряда безымянных лиц. Даже язык похожий, отрывистый: «Мы – вместе. Мы первые – но мы не последние. Нет, не последние. Тысячи встанут. Те, которые сдали Россию мамоне, радуясь, что неплохо сторговались, – разве объяснишь им все до конца». Характерен, типичен представитель «вражеской» стороны: обыватель, погрязший в «армагеддонской» суете и страстях Костя Крицын и все его разговоры: «величие российское к чему не приставь – беда. Жестокое оно, какое-то величие наше. Каннибальское». Или: «Старший мой: обрыдло ему все, видите ли»...
Так вот, те, кому «обрыдло», борются против тех, кто хочет комфорта. Схема приевшаяся. Так же, как извечные прения о России: нужна ей твердая рука или нет, доросла ли она до либеральной законности или это дело столетий? Да и название «Домик в Армагеддоне» легко вписывается в светопреставленческий ряд заголовков – «Апокалипсис», «Конец» и т.д. В итоге книга Дениса Гуцко к сегодняшней литературной ситуации ничего не прибавляет. И не убавляет. Она проходная. При всем старании автора, которому явно тяжело давалась каждая сцена.
Метафора об Армагеддоне – месте последней схватки добра и зла – понятна, но она не играет. Схватки нет, так же как и кульминации: текст долго набирает обороты и сразу глохнет. В первом романе Денис Гуцко по крайней мере писал отчасти о себе. В новом романе он опирается лишь на носящиеся в воздухе настроения, уже оформленные другими. И поэтому проигрывает при всей своей возможной позиционной правоте. Надо надеяться, что следующий роман Гуцко будет написан на по-настоящему пережитом и проработанном материале. И тогда все очень обрадуются. И скажут: «Денис, вот это здорово!»
А пока остается лишь его уважать за попытку.
Дарья Гармоненко