И ВЕЧНЫЙ БОЙ…

Лилия Гущина. Мужчина и методы его дрессировки. Между мужем и любовником. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1999, 207 с.

ДЛИТСЯ и длится вечный бой мужчин и женщин. И ничего в этой драке радостного нет, потому что бой этот они ведут не друг с другом, а с социальными нормами и порядками. Кому повезло, отбиваются от жизни спина к спине, впрочем, время от времени используя и иные позиции.

Причем вопрос о супружеской или прочей верности встает время от времени. Он не вполне задушен нашей раскрепощенностью. Может быть, в следующем веке, как мечтал герой Фаулза, понадобится что-то другое, нежели раскрепощенность и эксперименты. Сейчас же надо мириться с тем, что есть, когда на штурм общественных норм побежали, бросаясь противозачаточными пилюлями, солдаты и матросы сексуальной революции.

Впрочем, очень хочется встретить вменяемого партнера. Поэтому нестройные голоса советчиц из модных (в разном смысле этого слова) женских журналов, ломкие газеты, телевизионный шепот вызывают уныние. Они лишены иронии - вот в чем дело.

В этом смысле книжка Гущиной - счастливое исключение. Человек пишет о жизни без ханжества, а это дорогого стоит. В ней есть хороший нескучный язык, когда в одном абзаце живет целый курортный роман: "Я не поклонница этого жанра, но и не противница. Вообще за самую плохонькую ширпотребовскую любовь отдам всю ненависть мира - и праведную, и неправедную. Легионы почитателей курсовки заставляют признать за ней некий магнетизм. Как же, как же - лазурные волны, белые пароходы, шампанское "Брют" под виноград "Изабелла", "утомленное солнце нежно с морем прощалось", ночные купания, пятнистые от вдавленной гальки лопатки подруги. В портмоне пухлая пачка купюр между обручальным кольцом и обратным билетом. Никаких тебе долгов. Ни служебных, ни супружеских. А главное, никто не окликнет, не опознает, не донесет. Покой и воля".

И все же главное здесь - ирония, за которую можно отдать полжизни (потому что каждый раз судьба предлагает делить жизнь пополам, то есть на двоих).

"От главного пункта в мужском обвинении - зафиксированной близости - так легко не открестишься. Поэтому постарайся исключить рискованные ситуации. Лучше пусть сто раз услышит, чем один - увидит.

Никогда не устраивай свидания в своем дому. Это пикник в кратере вулкана. Даже когда муж улетел в полярную экспедицию или уплыл с аквалангом в Турцию. На полпути вспомнит, что забыл носовой платок, и непременно вернется, сиганув с парашютом или оседлав акулу.

Вы расстелили скатерть, разложили яства и собирались сдвинуть бокалы. Тут-то и загрохочут ключи в заблокированном замке, забьется в истерике звонок, а потный Паоло замечется по квартире, тщетно пытаясь вдеть тряскую ногу в рукав твоего халата.

После знакомства и легкой потасовки они запрутся на кухне, раздавят поллитру, сначала каждый будет курить свои, потом конфискуют у тебя сигареты, последнюю по-братски разделят пополам и, окончательно сроднившись, сочтут общие финансы и канут в ночь. На рассвете один из них вернется. Угадай, который и с цветами или без?"

Однако с журналом книжку о любовниках и любовницах роднит другое - ворох рецептов (от масок для лица до гимнастики) да стихи - почти с культуртрегерской настойчивостью разбросанные по страницам.

Иннокентий Анненский (понятно, что среди миров, в мерцании светил), Тарковский (понятное дело, старший). Гумилев - ясное дело, с "Жирафом", а Северянин - в ажурной пене, где встречается редко городской экипаж.

Это должен знать каждый. Вернее - каждая. Хотя бы для того, чтобы знать, что прошепчет мужчина на ушко, прежде чем начать жать на колено.

Чтобы знать общий, унылый набор стихотворений - набор рядового ловеласа. Это уже повод для драки или, если хотите, для скоротечного рукопашного боя.