Слово, пауза, смысл и пробел

Поэт и врач Герман Гецевич. Кадр из видео с канала Viktor Shtam на YouTube

Двадцать пять лет. Четверть века. Для книги, возможно, не такой большой срок. Для автора же, прожившего неполных 60 лет, – почти половина жизни. До появления на свет «Скальпеля» Герман Гецевич (1961–2021) был автором нескольких книг для детей и таких же тонких, немногостраничных книг стихов: «Имена собственные» (1995) и «Семь» (1997). А он тем не менее собирал полные залы музеев (Цветаевой, Маяковского), библиотек (имени Лермонтова, Гоголя). Читал свои стихи – непростые для восприятия, то звучащие подобно классическим элегиям и сонетам, то передающие «рваную» недоговоренность устной речи. И «публиковал» их в интернете, там создавая сборники, там называя их книгами.

Книга «Скальпель» Германа Гецевича была издана 25 лет назад, в 2000 году, тиражом в 100 экземпляров. Некоторые стихи из нее позже появились в его посмертных (увы!) сборниках. А сама книга, вместившая около 200 страниц, почти затерялась на книжных полках своих владельцев. Дать книге-юбиляру новую жизнь, явить читателю весь пласт помещенных в «Скальпеле» поэтических текстов – такую задачу поставило перед собой издательство «Пробел-2000» (о презентации этой книги см. в следующем номере «НГ-EL»). Воспроизвести книгу в репринтном варианте, памятуя, что собрал в нее свои стихотворения сам автор, но и постаравшись внести небольшие поправки, которые сам же он позже сделал. Итак – что за книга перед нами? Начнем с названия. Скальпель – инструмент для медика по образованию Германа Гецевича – инструмент знакомый. Этот небольшой острый нож позволяет делать тонкие разрезы. У Гецевича же мы видим «смысла незримый скальпель». «Поэт скальпирует слово», – пишет о нем Андрей Вознесенский.

Вне сомнения, слово в поэзии Германа Гецевича подвергается операциям. Поэт позволяет себе разымать его на части, смещая и перемешивая эти части то внутри самого слова (обнаруживая иные смыслы?), то внутри (а то и снаружи) строки.

Поэт «вскрывает» слово, «пересаживает» его органы: корни, префиксы, суффиксы, окончания. Операции – рискованные (вдруг не приживется?!).

В стихотворение может под скальпелем поэта Гецевича превратиться одна только фраза, в которой причудливым образом меняется порядок слов, а с ним и варьируется смысл:

емy просто не нравилась 

советская власть

емy не просто нравилась 

советская власть

емy не советская просто 

нравилась власть

власть емy не просто 

советская нравилась

власть просто советская 

нравилась не емy

не советская власть 

емy нравилась просто

нравилась просто власть 

емy не советская

советская просто 

нравилась власть 

емy не

Строками стихотворного текста становятся даже рекламные объявления. И подслушанные в пространстве города его голоса.

Поэзия не просто приобретает черты разговорной речи. Разговорная речь, подслушанная на улицах города, в транспорте, в телефонном разговоре, стремится занять в стихах Германа Гецевича свое (а иногда и чужое) место, врываясь целыми фразами, отрывками, отголосками.

В геометрии стихов Гецевича пространство и время тоже жизнь живут непростую. Пространство имеет весьма четкие обозначения: город (даже если «Город замер. Город вымер»), в котором «никто нигде никого не ждет». Его улицы, бульвары, пруды, дома.

Время же – часто описательно (ведь «первый снег» или «последний снег» – это практически обозначение именно времени). Или: «B час, когда Суббота // Станет Bоскресеньем».

Темы и герои? Свобода (от себя и от других), лица и маски. «Скоропомощное» бытование врача и поэта Германа Гецевича тоже то и дело прорывается в стихи его. Часто почти синонимом смерти («A труп лишь только к полночи // Оформить собрались – // 3адвинули в салон // Hосилки «скорой помощи» // И молча разошлись...»). Смерть, как и жизнь, частый гость в стихах книги «Скальпель». И даже собеседник («так сказала мне смерть ненароком, перед тем, как из жизни уйти»).

Язык, речь, слово и даже пауза (пробел) в стихах Германа Гецевича – не просто средство общения. Они – форма существования и объект заботы: «только обет молчанья смог в начале пути // Слово – от измельчанья и болтовни спасти», «Если слово – последняя сволочь, // Если слово подобно ярму, // Даже в самую лютую полночь // Tы не смей прикасаться к нему».

Особая категория в «Скальпеле» – стихотворения-посвящения. Поэтам, писателям, художникам – друзьям автора. Льву Кропивницкому, Венедикту Ерофееву, Всеволоду Некрасову, Алексею Дидурову.

Итак, поэту Герману Гецевичу в стихах важно все: буквы, слова, фразы и паузы. Важно, чтобы все было наполнено и осмысленно, чтобы не было пустоты – даже в паузах и пробелах. Не символично ли, что переиздание книги «Скальпель» 2000 года осуществило издательство «Пробел-2000»?!