0
2900
Газета Non-fiction Печатная версия

19.07.2018 00:01:00

Инквизиция, глухота, живопись

Гойя остается непознанным

Максим Артемьев

Об авторе: Максим Анатольевич Артемьев – историк, журналист.

Тэги: франсиско гойя, испания, живопись


25-14-12.jpg

Александр Якимович. Гойя. – М.: Молодая гвардия, 2018. – 260 с. (ЖЗЛ).

Пол Джонсон, не только популярный историк, но и тонкий знаток живописи, сын художника, дал такую характеристику Франсиско Гойе: «Внезапно возник в Испании, которую все считали мертвой в художественном отношении, и затем так же внезапно ушел, закрыв дверь за собой». Гойя действительно выдается, точнее, выламывается из современной ему Испании. 100 лет до его рождения страна не давала ни одного значительного художника, и пришлось ждать более полувека после его смерти, прежде чем родился Пабло Пикассо.

Книга видного искусствоведа Александра Якимовича рассказывает об этом загадочном творце, постижение тайны которого продолжается и в Испании, и в мире уже почти 200 лет. Место Гойи в национальной культуре исключительно и может сравниться только с таковым Мигеля Сервантеса. Если сравнить его с Эль Греко, Веласкесом и Пикассо, то ни один из них не сможет претендовать на его положение в испанском пантеоне по разным причинам. Первые двое не обладали его потрясающим разнообразием сюжетов и тем, Пикассо же еще в ранней молодости покинул родину. В Гойе поражает неувядаемая мощь, с которой он творил до глубокой старости. Редко кто из художников может похвастать такой энергией и витальностью, причем едва ли не лучшие свои произведения он создал, приближаясь к восьмидесяти годам.

Знаменитая «Молочница» – одна из самых известных картин Гойи. 	Франсиско Гойя. Молочница из Бордо. 1825–1827. Музей Прадо, Мадрид
Знаменитая «Молочница» – одна из самых известных картин Гойи. Франсиско Гойя. Молочница из Бордо. 1825–1827. Музей Прадо, Мадрид

Гойя выглядит потрясающе и на фоне своих европейских современников. С его титанической личностью сопоставимы только Бетховен и Гете, о чем пишет Якимович. Я бы добавил еще Уильяма Блейка, не только гениального поэта, но великого художника, напоминающего своим творчеством Гойю, особенно его гротески и мрачные фантазии.

Как и Бетховен, Гойя был чистым художником, не «теоретиком», не «идеологом», и старался не вмешиваться в политику, хотя как придворный художник был неизбежно вовлечен в интриги. Но именно такие ремесленники, не интеллектуалы, и двигают искусство. Пикассо, Дали ничего не прибавили к своим картинам, пускаясь во внехудожественные авантюры.

Но понять художника можно только на фоне его времени. К сожалению, в книге нет картины Испании XVIII века. Текст оставляет странное впечатление многословия вперемешку с пустотой. Автор перепрыгивает с одного на другое, нет ясного последовательного рассказа, маловато дат для поддержания хронологии. Зато много разного рода туманных размышлений и философии. Эрудиция, которую демонстрирует Якимович, ему не подчиняется, и он нередко делает странные заявления, например: «Россия дала Достоевского, Малевича, Маяковского, Хармса». Или – «Мы читаем Чехова и Джойса, Элюара и Томаса Манна, а там и Фолкнера, и Сэллинджера, и Петрушевскую». Или вот: «Инквизиция при жизни Гойи была чем-то вроде того, чем был КГБ при жизни Солженицына, Бродского и Эрнста Неизвестного». Впрочем, последний пассаж еще как-то можно понять. Бесконечно много пишет автор о Наполеоне, хотя это никак не вытекает из задач книги и мало что может дать для понимания Гойи.

Из сильных сторон Александра Якимовича можно отметить детальное и профессиональное описание картин своего героя. Он, не будучи медиком, тем не менее пытается обстоятельно разобраться в причинах болезни, приведшей Гойю к глухоте. Также автор предлагает читателю зарисовки испанского театра XVIII века. Важную роль в жизни Гойи играл Мануэль Годой, всесильный временщик при королевской чете. Якимович дает его колоритный портрет. Он рассказывает и о последних достижениях гойяведения – например, о том, что судя по последним изысканиям ученых, кисти Гойи могут и не принадлежать всемирно известные росписи в так называемом «Доме глухого».

В целом книга оставляет впечатление того, что автор, будучи хорошим искусствоведом, взялся не за свое дело, попытавшись стать биографом. Ни искренняя любовь к Гойе, ни умение тонко анализировать его творчество не заменят способности к простому и точному рассказу – непременному условию всякого удачного жизнеописания. Труд Александра Якимовича, скорее, растянутое эссе на тему «Гойя».



Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Пушкин и неприличное

Пушкин и неприличное

Андрей Мартынов

Скандалы на пути к объединению

0
1881
Пушкинский музей открыл гастрономически-барочную выставку, важную для науки

Пушкинский музей открыл гастрономически-барочную выставку, важную для науки

Дарья Курдюкова

Суета сует в изобилии

0
3356
«Моя работа – мученическая, творимая красками молитва»

«Моя работа – мученическая, творимая красками молитва»

Владимир Соколовский

К 160-летию выдающегося, но полузабытого художника-богоискателя Алексея Явленского

0
4377
ГМИИ им. А. С. Пушкина пополнил коллекцию картиной "Поклонение волхвов"

ГМИИ им. А. С. Пушкина пополнил коллекцию картиной "Поклонение волхвов"

Анастасия Башкатова

0
5233

Другие новости