Сергей Шулаков
|
|
Владимир Малягин. Глас вопиющего. Священный смысл несвященной истории.– М.: Книжный мир, 2023. – 288 с. |
Но специалисты открывают нам новые свидетельства, документы, воспринимать которые нужно с мужеством и хладнокровием. И все же возникает вопрос предела: насколько шокирующей может быть историческая правда, чтобы ее вообще можно было воспринять?
Современный человек бежит всего, что мешает его комфорту. А иное всегда ведет к ожесточению. Сам заголовок статьи «Свет с запада» сначала ставит в тупик. Ведь все мы помним «ex oirente lux», позднее латинское выражение «свет с Востока», сжато означающее предание о Вифлеемской звезде, приведшей волхвов к рожденному Спасителю.
Статья ужасает и пугает, в ней цитируются страшные документы.
Автор приводит письмо итальянского генерала Алессандро Лузану, адресованное преступному Муссолини, полное верноподданнических заверений и одновременно описаний ужасающих зверств.
Если книга вызывает лишь чувство справедливого негодования у одних и политической ностальгии у других, говорить о ней было бы скучно, хватило бы новостного абзаца, поста.
Но автор смотрит в будущее, а интерес к нему затрагивает практически всех – от едва осознавших самих себя юношей до стариков.
В статье «Ликбез для проигравших» автор говорит о воспитании элит. Большая часть статьи посвящена разбору недостатков поздних советских элит, и те, кому было суждено застать саморастление и падение этих элит, с Малягиным, возможно, согласятся. Но далее автор говорит о том, что воспитание элиты в нашей стране недостаточно. Можно было бы перенять западный способ, но он здесь, по мнению автора, не сработает.
Малягин задается вопросом: «Должна ли у нас заниматься воспитанием властной элиты полузакрытая школа типа Итона или Йеля? Или, напротив, надо организовывать открытые клубы для молодежи, в которых выявлять будущих харизматичных общественно-политических лидеров?»
В каждом заштатном американском колледже есть несколько студенческих сообществ, вступление в которые требует той или иной инициации. О нравах частных школ, как известно, написал Сэлинджер.
Среди выпускников российских университетов тоже присутствует корпоративное чувство, но для его возникновения достаточно обычной этики и дружбы и пары вечеринок на даче, а потому нет нужды в столь разнузданных ритуальных традициях.
Сейчас некоторые говорят о русской литературе как о той, что описывала лишь недостатки, уродства и распущенность. «А может, наши гениальные поэты Пушкин и Лермонтов писали вовсе не типичного русского героя? Может, они всего лишь первыми заметили и отразили ту болезнь тогдашнего высшего света, ту оторванность от реальной жизни и реального народа, тот синдром «лишнего человека», который наделал впоследствии немало бед в русской истории? Ведь если человек ощущает себя лишним в народной и государственной жизни – он никогда не сможет быть полноценным гражданином своей страны, никогда не захочет и не сможет работать во благо других людей, живущих рядом с ним, а значит – будет всего лишь иждивенцем в обществе», – пишет автор.
Эти разговоры совсем не ко времени.
Что еще? Мне, например, уже поднадоело определение «англосаксы»: кто такие? Обама англосакс? Нынешний государственный секретарь США Энтони Блинкен? Немец Карл III? Разве что несчастный старик президент, публично рукопожимающийся с бесплотными сущностями. Раздражает и штамп о том, что Черчилль называл Польшу гиеной Европы; ибо тот, кто возьмет на себя труд ознакомиться с I томом его труда «Вторая мировая война» в ответственном переводе, найдет: «Польша с жадностью гиены... приняла участие в ограблении и уничтожении Чехословацкого государства».
Мы не одобряем здесь ни Польшу, ни Уинстона Черчилля...
Книга Малягина, на мой взгляд, состоит из кирпичей, которые заполняют бреши не в стенах – стенами занимаются военные и дипломаты, – а в нравственном фундаменте народа и его государства. Методичное закладывание брешей, как при осаде, и есть точка семантического напряжения, смысл истории по Малягину.
комментарии(0)