Андрей Морозов  |
| Авиаконструктор А.С. Яковлев
на фоне созданных им машин. Взгляд слева. Обложка журнала «Огонёк», №27, 1944 г. |
Исследователи утверждают, что древние греки не различали понятий «видеть» и «знать». Если исходить из этого, то историю науки вполне можно интерпретировать как постоянное движение ко все более полной визуализации объектов, результатов и методов науки. Сделать науку наглядной – часто не просто «побочный» эффект, но и цель научных исследований. Конференция «Междисциплинарные подходы к истории науки и техники», организованная Институтом истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН, как раз показала (sic!) актуальность такой интерпретации науки.
«Одна из основных тем конференции: роль изображения в истории науки и техники. Изображение рассматривается и как исторический источник, и как мощное средство анализа, и как художественный объект», – поясняет председатель оргкомитета, член-корреспондент РАН Юрий Батурин. И действительно, достаточно только перечислить темы представленных на конференцию докладов, чтобы в этом убедиться.
«Виртуальное моделирование пещерных палеолитических стоянок» (Леонов А.В., ИИЕТ РАН); «Современные средства визуализации в фильмах по истории науки и техники» (Борисов В.П., ИИЕТ РАН), «Научный подход в реставрации документов» (Паламарь Н.Ф., Кандыба П.Е., Толстиков А.Г. – Архив РАН); «Пауль Эрлих и успех его графических моделей в иммунологии: история и современность» (Ульянкина Т.И., ИИЕТ РАН); «Третье измерение в картографии: хорографические чертежи С.У. Ремезова, староголландская традиция у М.К. Эшера и неогеография» (Батурин Ю.М., ИИЕТ РАН); «Самолеты летят влево – предпочтения при фотографировании самолетов» (Кузьмин Ю.В., ИИЕТ РАН); «Научный рисунок академика А.Н. Северцова» (Урмина И.А., Лебедева Е.Г., Толстиков А.Г. – Архив РАН); «Культурная история электричества: рецепция инноваций (1880–1917)» (Никифорова Н.В., Политехнический университет, Санкт-Петербург); «Радиофикация в СССР в 1920-х годах в контексте социотехнического воображаемого» (Сидорчук И.В., Высшая школа общественных наук, Санкт-Петербург); «Возможности Big Data и технонауки для исследований эволюции техники и технологий» (Кричевский С.В., ИИЕТ РАН)…
И это только некоторые из пленарных докладов. А были еще и стендовые, не менее интригующие: «Визуализация научного творчества ученого в работах А.В. Реньо (1810–1878)» (Зайцева Е.А.); «Техника цветной фотографии Прокудина-Горского» (Станулевич Н.А.); «Научная карикатура – зеркало настроений сообщества ученых» (Фандо Р.А.); «Тема пилотируемой космонавтики в прикладном искусстве на рубеже XX–XXI веков» (Щербинин Д.Ю.)…
Столь очевидная вроде бы тенденция в истории науки пробивала себе дорогу иногда с большим трудом. Так, доктор биологических наук Татьяна Ульянкина показала в своем докладе, что графический язык, введенный Паулем Эрлихом в иммунологию, вначале был раскритикован коллегами. Хотя позже они же признавали: «Теория иммунитета была создана воображением гения». В 1908 году Эрлих разделил Нобелевскую премию с русским ученым Ильей Мечниковым.
Неожиданную преемственность в изображении некоторых русских, староголландских карт с современными 3D-изображениями в Google maps показал Юрий Батурин. Староголландские карты – это всегда взгляд на мир сверху в трехмерной развертке. К этому же стилю очень близки работы известного голландского художника-графика Маурица Корнелиса Эшера. «Стиль Эшера очень близок к неогеографии и неокартографии», – отметил Юрий Батурин. Космонавты, например, видят поверхность Земли в плоской развертке. А вот голландский взгляд на мир как бы говорит: человек может очень многое сделать. Чисто протестантский взгляд на мир, который определил и национальный характер.
При обсуждении этого очень интересного доклада всплыл еще один любопытный факт. Оказывается, уже на греческих монетах III века до н.э. были воспроизведены рельефные – 3D в современной терминологии – карты. И они были очень точны!
Совершенно нетривиальный доклад представил руководитель группы междисциплинарных методов ИИЕТ РАН Юрий Кузьмин. Профессионально занимаясь историей авиационной техники, он собрал и атрибутировал базу изображений самолетов – около 60 тыс. единиц! В результате компьютерного анализа выяснилось, что изображений самолетов спереди в 3,2 раза больше, чем сзади. Стоящие на земле самолеты предпочитают фотографировать сверху на треть чаще, чем снизу. Однако среди изображений самолетов в воздухе лишь 40% – это снимки сверху. Последнее, впрочем, вполне объяснимо чисто техническими проблемами во время фотографирования самолета в воздухе.
Но вот то, что оказалось совсем неожиданно, – на 25% больше изображений левых бортов крылатых машин. Для пассажирских лайнеров это понятно: исторически – но далеко не сразу – сложилось так, что двери в самолет располагаются слева; с правого борта – идет все обслуживание. Но что заставляет отдавать предпочтение левому борту при фотографировании боевых машин?! Загадка! Кстати, в советских художественных фильмах немецкие самолеты всегда летели слева направо, советские – справа налево. То есть подсознательно или сознательно режиссеры накладывали кинематографическую картинку на географические реалии…
Кажется, впервые психология восприятия изображений в истории авиации была затронута в таком аспекте.
Академику Петру Капице приписывается афоризм: «Наука – это то, чего не может быть…» Сегодня этот афоризм, пожалуй, можно было бы трансформировать: наука – это то, что можно показать и увидеть.
