Евгений Григорьев. Потерявший год назад власть экс-канцлер ФРГ Герхард Шрёдер вновь оказался в центре общественного интереса. В четверг выходят его мемуары «Решения. Моя жизнь в политике», издаваемые 160-тысячным тиражом. Официально они будут представлены завтра премьер-министром Люксембурга Жан-Клодом Юнкером на церемонии в «Вили Брандт-хаузе», как называется здание правления СДПГ в Берлине. Но еще до этого по телеканалу АРД был показан посвященный Шрёдеру документальный фильм «Годы канцлерства». А «Шпигель» и «Бильд-цайтунг» опубликовали большие выдержки из новой книги.
До ее прочтения немалое политическое бурление вызвали прежде всего несколько интервью автора. Со ссылками на мемуары они содержали, в частности, оценки программы «большой коалиции», которую Шрёдер в обиду христианским демократам счел в основном социал-демократической. А намечаемую реформу здравоохранения назвал «бюрократическим монстром». Соратники нынешнего канцлера Ангелы Меркель полемизируют против критики Шрёдера в ее адрес. Соответственно реагируют и те круги Социал-демократической партии и профсоюзов, которые, по убеждению экс-канцлера, своими выступлениями против плана реформ красно-зеленой коалиции не оставляли ему иного выхода, кроме проведения досрочных выборов.
С тех пор прошел год. За это время Шрёдер в рекордный срок успел написать книгу в пятьсот с лишним страниц. Автор повествует о своих политических друзьях и противниках, жизненном пути из нищих бараков послевоенных лет на вершину власти и ее утрате в итоге прошлогодних выборов. Но, пожалуй, не менее любопытны проступающие в мемуарах личные черты экс-канцлера. Шрёдер не скрывает, что первые месяцы после отставки дались ему трудно: «Огорчение, разочарование присутствуют всегда. Неправильно полагать, что человеческие переживания не играют у политиков никакой роли».
Но Шрёдер не хочет, чтобы его называли, как это принято в Германии в обращении к бывшим лидерам, «альтбундесканцлер» (буквально – «старый федеральный канцлер»). Он предупреждает: «Возможно, подходит для других, но не для меня». После отставки Шрёдеру помогала занятость работой. Причем не только председателем совета директоров российско-германского концерна по строительству Северо-Европейского газопровода. Попутно у него есть ряд других занятий и обязанностей в издательской, финансовой и гуманитарной сферах. Так что сейчас, подчеркивает он, ему живется «очень хорошо».
«Теперь у меня больше времени для моей очень оживленной и уже не столь маленькой семьи, с любовью управляемой моей женой Дорис, – говорится в книге. – Сейчас у нас уже трое детей: Грегор, которому исполнился как раз год, почти шестилетняя Виктория и пятнадцатилетняя Клара. Жизнь без этих четверых я больше не мог бы себе представить. Когда мы занимались удочерением Виктории, ее происхождение и родина не имели решающего значения для нас с женой. На этот счет ничего не изменилось. Однако мне все-таки кажется немного символичным, что оба малыша происходят из России, а Клара, появившаяся на свет в Нью-Йорке, имеет американский паспорт».
«В поисках фотодокументов для этой книги я однажды наткнулся на снимок могилы моего отца, и тут мне сразу вспомнилась дата его рождения, – пишет Шрёдер. – В тот же день, только почти на столетие позже, родился и наш Грегор... Я никогда не видел своего отца (он погиб на фронте до рождения сына. – «НГ»). Однако я уверен, что он был бы очень рад тому, что у его внука день рождения в тот же день, что и у него».
Обретение детей из России – это, пожалуй, то немногое, за что Шрёдера не подвергают порицанию в немецких СМИ в связи с российско-германскими делами. Автор не может, например, понять нападок на его участие в сооружении Северо-Европейского газопровода. Он подчеркивает, что этот проект полностью отвечает интересам Германии.
В одном из интервью последних дней Шрёдеру припоминают известное высказывание о Владимире Путине как демократе. Но экс-канцлер не меняет мнения о российском друге: «Что касается демократа чистой воды, то мне тут нечего корректировать». Автор мемуаров убежден, что его близкие отношения с Путиным критикуются несправедливо. А на вопрос о возможной недооценке авторитарной структуры России отвечает так: «Это всегда вопрос о том, откуда страна пришла и куда должна идти. Есть существенная разница в том, является ли человек главой правительства в России, во Франции или Великобритании. Нашу демократию я не хочу в этой связи расхваливать громогласно. Нам тоже пришлось учиться демократии и требовалось получать для этого помощь извне».
Герхард Шрёдер более не собирается претендовать на лидирующую роль: «Я могу всех избавить от таких опасений. Для меня возврата в политику не существует». Разве только с мемуарами, как на этой неделе.
