Марина Назарова За окном могучие таежные кряжи сменяются гигантами индустрии. Мы на подъезде к Свердловску-Екатеринбургу. Два имени. Два континента. Город сознательно культивирует свою самобытность, относясь к себе, как к феномену. Мол, мы не только богаче и больше, но плотнее, тяжелее, а притяжение - волевое, человеческое - сильнее. Авторы, взявшиеся за оформление городского железнодорожного вокзала и поставившие своей целью превратить его в настоящий артефакт, так себя по большому счету и самоидентифицировали. Что можно требовать от помещения, которое призвано обслуживать тысячи пассажиров (по статистике 17 млн. в год), кроме сугубой функциональности? Можно еще - художественных "излишеств". Авторами проекта являются не только архитекторы, но и живописцы, - большая редкость!
Дважды, в конце 1930-х и в 1960-м, сооружение, возведенное в начале 1910-х, уже претерпевало значительные изменения, связанные с увеличением площадей и сменой декора. Все эти годы оно бытовало в облике вполне типичной постройки в "стиле 30-50-х", оставаясь скучным снаружи и внутри. Сегодня историческое ядро (есть новая территория, взявшая на себя часть производственных функций) реконструировано и переосмыслено. Не секрет, что сооружения в "стиле 30-50-х" стремительно стареют. Еще чуть-чуть - и от ветхости не спасет даже декларация "строим на века".
Секрет успеха заключается в должном отношении к историческому факту. Поясним. Если в городе, претендующем на "столичность", нет своего классического прошлого, ни барочных дворцов, ни гордого ампира Северной Пальмиры (точнее, слишком мало), то это прошлое можно генерировать. Например, уважительно отнестись к тому, что имеем. Можно вежливо "состарить", т.е. отреставрировать "советскую классику", превратив ее в полноценную художественную "старину". Такая сознательная и откровенная имитация высокого стиля выглядит естественнее, чем новодел на месте настоящей классики. Аккуратно возобновленная лепнина. Использование натурального камня - полированного мрамора, гранита и змеевика. Вполне дворцовое по духу, двухсветное анфиладное пространство на месте более мелких и дробных помещений. Большие потолочные люстры из хрусталя, высокая маршевая лестница, вертикальная подсветка колонн снаружи. Все это придало пространству отнюдь не вокзальную торжественность. Авторы решили достичь благородства и парадности там, где мы обычно привыкли тонуть в суете. Авторы напомнили и о корневом происхождении "вокзала" от концертного павильона. Теперь под сводами обновленных залов (как бывало в старину) звучит струнная музыка. А публика из ожидающей превращается во внемлющую. Похоже, в петровском эхе "бург", "буржцы" свердловчане явно услышали ноты "златого века". И обратили замученный жизнью "объект социального назначения" в подобие "храма искусств". Вполне вероятно, это здание будет востребовано и в презентационных целях. Как-никак, 17 миллионов потенциальных посетителей. Идею закономерно дополняют монументальные потолочные росписи на тему истории Урала. Такая форма существования живописи - в виде панно на историческую тему - не что иное, как отражение линейной модели времени (что само по себе тропинка в классику). Здесь история - аксиома, и она может развиваться только поступательно. Впрочем, авторы не скрывали того, что преследовали просветительские цели, представляя зрителям пятисотлетнюю историю "приращения России Сибирью". "Историю в лицах", где герои - Романовы, Колчак, Чапаев, Курчатов, Берия - друг друга не отрицают.
