На фото бывший министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский. Фото Gettyimages
Бывший министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский заявил в интервью местному каналу TVN24, что, по его мнению, Владимир Путин может предложить новому президенту США вариант договоренности по Сирии. А именно: Россия отказывается от поддержки Башара Асада, взамен США оставляют Украину в зоне влияния Москвы. Сикорский называет это «своего рода Ялтой-2». Имеется в виду, конечно, Ялтинская конференция 1945 года, в ходе которой Сталин, Черчилль и Рузвельт договорились о разделе сфер влияния в послевоенной Европе.
Сикорского в настоящее время сложно назвать влиятельным европейским политиком. Он не выражает точку зрения ни Брюсселя, ни Парижа, ни Берлина, ни даже Варшавы. У него едва ли есть надежные источники, близкие к российскому руководству. Сикорский делится частным мнением и догадками, основанными на анализе процессов во внешней политике.
Так или иначе, его оценки симптоматичны. То обстоятельство, что Сикорский не обременен высоким постом, позволяет ему делиться самыми смелыми мыслями и маловероятными сценариями компромисса. Едва ли чего-то подобного можно ждать, скажем, от Франк-Вальтера Штайнмайера или Джона Керри. Сикорский остается представителем широкого западного политического истеблишмента, который, по всей видимости, устал от нынешнего конфликта с Россией и проговаривает в своем кругу различные варианты выхода из сложившейся ситуации, в том числе и напоминающие разрубание гордиева узла.
Конфликт и примирение – два состояния одной и той же внешнеполитической системы. В первом случае стороны открыто не верят в предлагаемые друг другу интерпретации событий, во втором случае – делают вид, что верят. Интерпретации событий в Крыму и Украине у России и Запада настолько полярные, что найти общий знаменатель крайне трудно, не говоря уже о принятии чьей-то версии без потери собственного лица.
Однако состояние конфликта очень быстро подчиняет стороны своей логике, которая сводится к эскалации проблемы. Если Запад ввел санкции по принципиальным соображениям, а Россия не выполнила его категорических требований, то у него остается лишь один путь – вводить новые ограничения. Если Запад не отменяет санкции и «закон Магнитского» или НАТО не отказывается от расширения на Восток, то российской власти приходится усиливать ответные запретительные меры и наращивать антизападную и антиамериканскую риторику. В конечном счете это может привести или уже приводит к бесконтрольности процесса, когда стороны заигрываются в холодную войну.
Размышления бывшего польского министра, который скорее всего не одинок в своих суждениях, отражают особый тип понимания внешнеполитического конфликта и его логики. Предполагается, что в том случае, если стороны не могут разрешить противоречия в одной точке (в Украине), то они создают кризис в других точках, чтобы расширить границы торга. Если следовать этой парадигме, то Россия ввязалась в сирийскую войну, чтобы иметь на руках аргументы для торга по Украине. Можно допустить и обратный сценарий: Сирия и Асад для России важнее, и она втянулась в конфликт, располагая украинским козырем, а конкретно – способностью влиять на ситуацию в Донбассе.
Противостояние утомляет и Москву, и Запад, тем более что ему при нынешнем обмене уколами не видно конца. Ситуацию усугубляет принципиальность формулировок: Запад считает, что Россия незаконно присвоила себе Крым, разжигает войну в Донбассе и поддерживает «преступный режим» Асада, а Россия – что Запад создал кризис в Украине и опекает террористов в Сирии. Однако за последний год мы стали свидетелями того, как в отношениях РФ и Турции дважды происходил разворот на 180 градусов. Это означает, что и экстравагантные сценарии и резкие перемены в отношениях нельзя полностью исключить.
Ольга Соловьева 
