Виктора Литовкин Государственная Дума приняла заявление «О ситуации в Ливии». Содержание этого документа оставляет много вопросов. Трудно не согласиться с озабоченностью 350 народных избранников «в связи с масштабами и формами применения военной силы» против суверенного североафриканского государства. Нельзя не поддержать их призыв к парламентам стран, проводящих военную операцию, «содействовать незамедлительному прекращению боевых действий, ведущих к новым жертвам среди мирного населения и новым разрушениям мирной инфраструктуры». Но все эти по большому счету правильные слова все же оставляют ощущение какой-то недосказанности. И, если хотите, неискренности и двусмысленности.
В первую очередь потому, что озаботиться «неизбирательным применением военной силы против Ливии» нужно было чуточку раньше. При голосовании резолюции Совета Безопасности ООН № 1973 о создании в небе над Джамахирией бесполетной зоны, в ходе которой делегация России не стала настаивать на своем праве вето и воздержалась как от поддержки этой резолюции, так и от ее блокирования. Тем самым, как и другие делегации, дала «зеленый свет» началу военной операции против режима Каддафи.
Не будем сейчас выяснять истинные причины такой позиции – это тема другого разговора. Но нельзя не сказать о том, что сейчас нелепо и наивно утверждать, что наш подход к голосованию объяснялся гуманитарными целями – попыткой защитить оппозиционные силы от воздушных атак авиации полковника. Было очевидно, об этом, кстати, говорил и министр обороны США Роберт Гейтс, что бесполетную зону можно установить только при подавлении или уничтожении системы ПВО страны и разрушении ее аэродромной инфраструктуры.
Без нанесения бомбовых и ракетных ударов сделать это невозможно. А где падают бомбы и взрываются «Томагавки», там всегда есть жертвы. И не только среди военных. Боезаряды не умеют и никогда не научатся разбирать, где мирные люди, а где немирные. Рассказы о том, как два английских летчика отказались от выполнения боевой задачи, заметив недалеко от цели невоенные объекты, хороши для информационно-пропагандистских публикаций. А реальная война, к сожалению, не выбирает, кого карать, а кого миловать.
Об этом нужно было думать не тогда, когда боевые действия остановить уже практически невозможно (Совет Безопасности ООН это сделать тоже не сможет, пока у власти в Джамахирии все еще остается полковник Каддафи), а перед тем, когда вольно или невольно, но согласились на их осуществление.
Вот и сегодня можно и нужно воспринимать слова некоторых западных политиков, и в частности Роберта Гейтса, о том, что вскоре удары по территории Ливии прекратятся, с большой натяжкой. Как и обещание руководителей натовских государств, что они не намерены проводить наземную операцию. Логика войны, да и теория и практика военного искусства, опыт боевых действий в Югославии, Ираке и Афганистане противоречат таким утверждениям.
Без наземной операции, под каким прикрытием она бы ни проводилась – принуждение к миру, защита мирного населения, ввод коалиционных миротворческих сил и прочее, – режим Каддафи не свалить. А ждать, пока полковник сам покинет свою страну, можно бесконечно. Да и прибытие к североафриканским берегам 4000 американских морских пехотинцев, как и высадка на территории Ливии английских коммандос, свидетельствуют о том, что отсутствие намерений проводить наземную операцию – только обычная дезинформация для прикрытия истинных целей военного командования.
Есть и еще один очень важный нюанс, связанный с запоздалой реакцией Государственной Думы на события в Ливии. Он также проистекает из позиции нашей страны при голосовании резолюции № 1973. На него обратил внимание автора этих строк экс-секретарь Совета безопасности России и бывший первый заместитель министра обороны, ныне депутат Думы и академик РАН Андрей Кокошин. Он считает: то, что делают сегодня Франция, США и Великобритания в отношении Триполи, может стимулировать ускорение ядерной программы, например, Ирана, приобретение им собственного ядерного оружия и средств его доставки. Добавлю от себя – не только Ирана.
Андрей Кокошин напомнил мне, что в Джамахирии велись работы по обогащению урана. На каком-то этапе эта технология могла бы привести и к созданию собственной атомной бомбы. Но в декабре 2003 года Ливия объявила об отказе от ядерного оружия и иных видов ОМУ, раскрыла данные о своих работах в этой области МАГАТЭ и взяла на себя обязательство больше никогда этим не заниматься. Муаммар Каддафи не напоминает сегодня об этом мировому сообществу. Но, наверное, сейчас уже не раз пожалел о своей недальновидности. А другие страны сделают свои выводы из его опыта.
На Северную Корею, несмотря на режим, пожалуй, ничем не уступающий режиму Каддафи, даже в чем-то превосходящий его, по крайней мере по агрессивному отношению к своим соседям, но то ли обладающий атомной бомбой, то ли не обладающей ею, никто почему-то не нападает. Не наносит по ней ракетно-бомбовые удары. И по Тегерану, который только подозревают в работах по созданию ядерного оружия, тоже никаких ударов не наносят. А угрозы подобных ударов – только угрозы. Может быть, и Каддафи только попугали бы бомбардировками, если бы он не отказался от обогащения урана? Так думают, наверное, очень многие, полагаю я. В Венесуэле, например, в Израиле, где-то еще.
Не может быть, чтобы этого не понимали представители правящей элиты в Париже, Вашингтоне, в Лондоне и Брюсселе, да и в Москве тоже. Но, к сожалению, от реального понимания ситуации до умения предотвратить ее неблагоприятное развитие, часто по тем или иным обстоятельствам, – огромная пропасть.
