Александр Князев
Фото Reuters
Простым примером, подтверждающим этот вывод, может служить уже ставший во многом реальностью Таможенный союз России, Казахстана и Белоруссии. Таджикистан, Киргизия, Армения и с рядом серьезных оговорок Украина широко рассматриваются как вероятные и почти реальные претенденты на участие в ТС. И это правильно – альтернативы интеграции в условиях растущей глобальной конкуренции просто нет. Точнее, для Душанбе и Бишкека она предлагается в виде пресловутых проектов «Большой Центральной Азии», трансформировавшейся в «Новый шелковый путь», где ядром объединенного хаотического пространства предлагается Афганистан. Есть еще вариант китайского протектората – также малопривлекательный.
В короткое время в русскоязычном информационном пространстве громкие декларации о стремительном вступлении Киргизии в ТС сменились довольно сдержанными сообщениями о подготовке «дорожной карты», выполнение которой станет условием принятия республики в союз, что выглядит уже значительно реалистичнее. Но есть и другое. Любая интеграция подразумевает под собой наличие большого ряда не только экономических, но и политических консенсусов, с чем пока в Таможенном союзе несколько проблематично даже в его нынешнем составе, а потому «дорожные карты» для претендентов должны, вероятно, учесть такой фактор, как обеспечение безопасности общего таможенного пространства.
В документах проведенного в конце марта в Бишкеке группой экспертов ситуационного анализа уже отмечалось: в случае вступления Киргизии в Таможенный союз заградительные пошлины повысят конкурентоспособность киргизских товаров в сравнении с китайским импортом. Правда, при проблемной киргизской границе, что обусловлено недопустимой слабостью и коррумпированностью всех государственных институтов Киргизии, сразу возникает вопрос: смогут ли пошлины ограничить контрабандные потоки? Ответ однозначен: заградительные пошлины на внешней (для ТС) границе Киргизии будут иметь смысл только при присутствии на этой границе таможенников и пограничников из других стран Таможенного союза. Это скорее все-таки из области экономики. А непосредственно в военно-политической сфере существует огромная проблема прозрачности афганско-таджикской и затем таджикско-киргизской границ. По большому счету Афганистан, Таджикистан и Киргизия уже идут по пути интеграции между собой как общее конфликтное пространство.
Совершенно не случайно синхронно с киргизской инициативой по вступлению в ТС действующие в регионе западные агенты влияния начали активно отрицать наличие угрозы со стороны террористических групп, базирующихся в Афганистане, в связи с передислокацией войск западной коалиции к 2014 году. Одновременно ведется и работа по изменению самого отношения к Организации договора коллективной безопасности: к примеру, утверждается, что безопасность страны обеспечивалась за период независимости любыми другими субъектами, только не ОДКБ. Системные недостатки организации успешно эксплуатируются, домысливаются, интерпретируются.
Само понятие «таможенный» подразумевает вопрос о границах. Понятие «союз» должно, вероятно, символизировать совместную деятельность, а не простую сумму потенциалов. Существующие в настоящее время в Таджикистане и Киргизии оперативные пограничные группы не участвуют в собственно охране границ, выполняя советнические, консультативные функции. В то время как полноценное существование Таможенного союза однозначно должно подразумевать и функционирование некоего «пограничного союза», функции которого могла бы взять на себя ОДКБ, учитывая и тот факт, что страны – участницы ОДКБ являются если и не членами ТС, то претендентами на такое членство. Необходима совместная прямая охрана границ Таможенного союза пограничными силами, прежде всего – силами стран – учредителей ТС.
Пограничная функция существенно дополнила бы миссию и конкретное содержание ОДКБ, что, в свою очередь, существенно усилило бы и экономическую суть Таможенного союза и всех дополняющих его интеграционных форматов.
Дарья Гармоненко 