Евгения Леонова В отличие от предыдущих лет VII Фестиваль архивного кино прошел более спокойно. Фестиваль набрал обороты и сменил директора. В этом году в Столбах больше академичности, меньше фестивальной суеты и сенсаций вокруг показов неизвестных картин, не попавших в мировой и советский прокат. От их имени представительствовал сделанный в 2002 году монтажный фильм "Ножницы по-итальянски" - антология происков итальянской католической киноцензуры, возникшей вместе с кино и живой по сей день. Круглые столы, на которых взбаламучивались скандально-неразрешимые темы - "власть и кино", "что такое "снимать по-русски?", - стали похожи на курсы повышения киноведческой квалификации, что дало возможность, не впадая в экстаз говорения, поделиться мнениями по поводу неореализма, которому, если считать от "Наваждения" (1943) Висконти, в этом году будет 60. Следы влияния неореализма на российское кино обнаружили в фильмах о "маленьких людях" ранней Киры Муратовой и пока не вызревшей Ларисы Садиловой. Последователям Висконти посвятили отдельную программу, показав "Дети смотрят на нас" Витторио де Сика, "Жить в мире" Луиджи Дзампа, "Без жалости" Альберто Латтуада, а также - весьма современный (1954) фильм Роберто Росселлини "Где свобода?". Актер Тото играет отсидевшего срок убийцу. Побродив по Риму, хлебнув воли, на которой он абсолютно бесправен, и обнаружив, что в тюрьме обитают куда более честные люди, герой совершает налет на судью, получает срок и, плача от радости, вновь оказывается за решеткой. Чтобы почувствовать разницу между грамотным социальным гротеском и конъюнктурным, компилятивным кино для сравнения рекомендуется посмотреть "Письма к Эльзе" и "Дом дураков".
Претерпела изменения и кинопрограмма. Как обычно, она состояла из циклов: "Великие столетия", "Премьера", "In Memoriam". Но апогеем, смысловым каркасом фестиваля всегда была "Конфронтация". Она складывалась из картин, посвященных одной проблеме, но сделанных с разных точек зрения, и показывала, что религия, раса, идеология с равным успехом могут быть подняты на щит или смешаны с грязью и служат лишь поводом для проявления нетерпимости. В этом году "Конфронтацию" ужали до двух картин. Обе - о гражданской войне в Испании. Ура-коммунистический "Мадрид" (1937) Мануэля Вилегаса Лопеса атакует приспешников Франко. "Arriba Espana" (1939) Отто Линс-Морштадта хнычет по поводу бед, до которых коммунисты довели франконастроенный народ. Одни и те же хроникальные кадры изуродованной, превращенной в руины страны и разный авторский текст - традиционный поиск виновного в стане идеологического врага.
Перестав быть отдельным, лежащим на поверхности событием, "Конфронтация" интегрировалась в другие программы. В цикле фильмов о проституции - "Вторая древнейшая встречается с первой" - "Девушка в витрине" (1961) презентует проституцию как элемент городской эстетики. Белокурая шлюшка (Марина Влади) становится партнершей закопченного шахтера (Лино Вентура). Он работает под землей, она - за стеклом. Их профессии востребованы, анонимны и обществу глубоко безразличны. "Ля Вьячча" (1960, Италия-Франция) Мауро Болоньини демонстрирует романтический аспект проблемы. Америго (Жан-Поль Бельмондо) влюбляется в путану Бьянку (Клаудиа Кардинале). Зная, что девица не изменит стиль жизни, он идет в публичный дом вышибалой. "Ля Вьячча" вышла почти на год позже, чем "На последнем дыхании", и ее последние кадры рифмуются с классическим финалом годаровского кино: Бельмондо, получив удар ножом от клиента Бьянки, прежде чем упасть замертво, спотыкаясь, бродит по мостовым Флоренции. "Проститутка" ("Убитая жизнью", CCCР, 1926) Олега Фрелиха трактует продажную любовь как следствие бесправия женщин, но в отличие от современных законодателей требует не наказания, а искоренения социальных причин, из-за которых первая древнейшая принимает формы эпидемии.
Фильмы программы "Сталинградская битва - 60 лет" также оказались по разные стороны баррикад. В документальном "Сталинграде" (1943) и в одиозной игровой картине "Дни и ночи" (1944) Александра Столпера Вторая мировая - воля богов. Рядовые, призванные ее осуществить, смеясь, прощаются с жизнью. В горьком фильме Франка Висбара "Собаки, вы хотите жить вечно?!" (ФРГ, 1958) война - геополитический суицид. У русских и немецких солдат и офицеров одинаковая неблагодарная работа, они по уши в одном дерьме, и фюреры их - урки, кидалы и демагоги. Западное кино освоило эту мысль после Первой мировой войны, наше по сей день настаивает, что умирать во имя игры политических бонз сладко и героично. Самую непримиримую конфронтацию продемонстрировала картина "Не убий!" (1960) Клода Отан-Лара из цикла "Великие столетия". Жан-Франсуа отказывается от службы в армии, ведь заповеди запрещают насилие. Он апеллирует к религии, и суд готов его оправдать. Но однажды герой перестает нуждаться в поддержке Церкви и заявляет, что нежелание убивать - его личное волеизъявление. Трибунал говорит: "Виновен!" - и в то же время отпускает на свободу священника, во время войны расстреливавшего пленных, изменившего обетам, но не нарушившего присяги. Совесть и отказ от помощи государственных институтов делают человека преступником. Актуальная тема, затронутая в нашем кино, пожалуй, только Балабановым.
