Дарья Курдюкова Нынче Батынков участвует в одной выставке за другой. Из недавнего – «Гол», подготовленный к чемпионату мира по футболу; проект «Лес» на II Московской биеннале современного искусства; коллективные проекты «Новый Ангеларий» и «Барокко» в Московском музее современного искусства; а также подходящая к концу, но еще не завершившаяся выставка «Открытки от художников». Параллельно иллюстрации для журнала «Эксперт». Универсализм поистине изумляющий.
«Москва» – серия монохромных картин (в противовес «мишуре и рекламному многоцветию»), взывающая к культурной памяти зрителя, но что даже важнее – стремящаяся настроить его на соответствующую эмоциональную волну. Поэтому на подписи и биографию автора, пусть даже и хорошо известного, решили не отвлекаться. Оно и правильно. В конце концов существует CD-каталог, даже два. И более ранние работы демонстрируются, так сказать, in situ: графический цикл «Сын полка» (на мой взгляд, один из наиболее удачных), «Бульдозеры», «О войне», а также цветные фотографии под заглавием «Внешний Тибет».
Основные же действующие лица нынешних размышлений о Москве – Останкинская телебашня, подъемные краны, высотки (сталинские и современные), груды строительного мусора, рядом с которыми происходит активное мельтешение едва различимых фигурок людей и собак┘ Ну и другие знакомые места – в сопровождении авторского текста-комментария про безвозвратную утрату старого города. Пляшут в хороводе какие-то человечки и пролетают мимо тени-невесты или разлетаются акробаты около Цирка на проспекте Вернадского┘ А вот бушует фантазийный «Девятый вал» в масштабах набережной рядом с памятником Петру I. Ирония, фантазия, тоска по отношению к новому агрессивному пространству, стесняющему дыхание прежней столицы?
Все это – из серых, черных и белых мазков и линий, с активным использованием сухой кисти, добавляющей неуютной резкости. Цветовые переходы нарочито грубы, так что экспрессия получается несколько примитивистского толка. Повторяются герои и повторяются приемы. И, откровенно говоря, здесь один из примеров той живописи, которая не только не теряет, если смотреть ее в репродукциях, но, может, даже и выигрывает от этого.
А старой Москвы действительно очень жаль. Только не той, что, право, стала утомительной в многократных повторах предложенного изобразительного ряда, а той, что, очевидно, была первоисточником. И о которой в комментарии сам художник говорит словами.
