Дарья Курдюкова
«Красные матросы», композиция 13.
Иллюстрация предоставлена пресс-службой Галереи 11.12
Первая мысль, возникающая при взгляде на удалых, красным по белому и даже красным по красному размашисто написанных матросов, – что об этих картинах говорят моряки? Жерноклюев, кстати, сам служил во флоте, но на открытии выставки его не было, так что вопрос пришлось переадресовать галеристу Александру Шарову. Он говорит, что несколько лет назад один моряк заказал у художника портрет. Хотя, если брать публику в целом, бывает, как всегда, что люди относятся негативно: особенно в связи с активно муссирующейся сейчас темой ЛГБТ, поясняет Шаров. Ну, просто живописные матросы оттягиваются и танцуют. Образ героя с таких вряд ли спишешь (несмотря на размер холстов – хоть и не монументальный, но вполне внушительный), но в чувстве юмора художнику не откажешь – матросы резвятся как могут, то есть изо всех сил, и написано это гротескно, лица обращаются в маски в общей круговерти кроваво-красного.
Любопытно, что если заглянуть в другие работы художника (в Галерее 11.12 – только «Красные матросы»), там в человеческих фигурах иногда вдруг появятся отсылки к Дейнеке, к Шиле и даже к Бэкону. Выпускник Симферопольского худучилища, Жерноклюев легко оперирует традициями. Но есть у него вещи совсем иные – ну, скажем, возвеличенные перенесением на холст изображения пенопластовых упаковок. К слову, переклички с Дейнекой в некотором смысле оправдываются еще и памятью места – оказывается, Александр Жерноклюев работает в мастерской, где в прошлом творил знаменитый художник. Учитывая все это, удивляешься, заметив в списке коллекций, где хранятся работы Жерноклюева, Музей истории и религии Киево-Печерской лавры… Там, оказывается, есть его пейзажи. Впрочем, все это детали, напрямую не связанные с «Матросами».
От матросов мы отвлеклись, оставив их в безудержном, сродни Дню ВДВ, веселье. Продолжая задавать вопросы, пытаешься ухватиться за символику цвета – с этим тоже не выйдет. К советской армии, по уверению галериста, несмотря на цветовые ассоциации, это решительно не имеет отношения. Просто красный, по его словам, цвет динамичный. Вообще, если поиграть в ассоциации, пусть непрямые, если покопаться в искусстве – в том, что постарше, и в том, что делается сейчас, – можно многое привести. Самый известный портрет, то есть автопортрет матроса, был у Владимира Татлина – но эта ссылка совсем не работает, по всему слишком далеко. Можно припомнить, как Михаил Ларионов писал, правда, солдат в примитивистском духе (у Жерноклюева ирония презентуется иначе – в экспрессии), а с другой стороны, взять видеоинсталляцию Сергея Браткова «Балаклавский кураж» с прыгающими с пирса мальчишками. А можно привести многочисленные опусы Александра Виноградова и Владимира Дубосарского – написанные тоже иронично и не без претензий на востребованную массами красивость. Полотна последних, кстати, как и автора нынешней выставки, прекрасно вписываются в современные интерьеры. А в общем, все это можно счесть еще и ответом на навязчиво посылаемые сверху запросы по поискам героя новых времен. Впрочем, ни политических, ни социальных мотивов у Жерноклюева не слышно. Поэтому, может, и не нужно вовсе ни ассоциаций, ни вопросов.
Дарья Гармоненко 
