"Женитьбу" Гоголя Юрий Бутусов поставил как трагедию

Смешного здесь и правда немного. Фото с официального сайта театра

«Сочинение по пьесе «Женитьба» и другим текстам Николая Васильевича Гоголя» в Театре имени Ленсовета в постановке Юрия Бутусова – продолжение его поисков в сфере постдраматического театра. Массовая культура во многом определяет его эстетику, но и интеллектуальная ветвь, к которой принадлежит Юрий Бутусов, творчески жизнеспособна.

В спектакле «Город. Женитьба. Гоголь» тексты Гоголя сочетаются с фрагментами «Идиота» Достоевского, «Евгения Онегина» Пушкина и стихотворением Цветаевой – таково зашифрованное послание к адресату, который ведом лишь режиссеру. Бутусов поставил трагический гиньоль. Путеводителем по нему может стать статья Набокова о Гоголе с ее парадоксальными утверждениями, одно из которых бесспорно: «Пьесы Гоголя – это поэзия в действии, а под поэзией я понимаю тайны иррационального познавания». Так сочинили спектакль режиссер и художник Николай Слободяник. Визуального сходства с Петербургом нет, но город угадывается в прямых геометрических линиях и конструкциях, в фонарях, в падающем снеге, сквозь хлопья которого все кажется зыбким и призрачным. Это заслуга художника по свету Александра Сиваева.

В атмосфере сновидения разворачивается вся постановка. Если свести спектакль только к финальной картине, когда появляется немереное количество спинок от супружеских кроватей, ассоциирующихся с надгробиями, то вывод прост: это смерть института брака. Но одновременно это и спектакль о человеке, отчаянно стремившемся наладить распавшиеся связи с миром и другими.

Движущая сила действа – Кочкарев (Сергей Перегудов). Он вваливается с огромными розовыми ушами (вроде бы нос нужен), с гомерическим наглым смехом. Кто такой Кочкарев? Держатель брачного агентства, где служит сваха Фекла Ивановна, любительница Цветаевой, голубей и собачек (Галина Субботина). На ней лежит печать неизбывного одиночества, и ее клоунские эскапады не могут скрыть ее несчастливую судьбу.

Многие реплики пьесы неоднократно повторяются разными персонажами. Арина Пантелеймоновна (Евгения Евстигнеева) произносит реплики слуги Подколесина Степана, ввергая в изумление, но они тут же возвращаются ей Подколесиным. Игра с языком напоминает «Лысую певицу» Ионеско. Прием эффекта искажающих зеркал принципиален. В этой фантасмагории возможно все. Абсурд постоянно дает о себе знать. На Кочкарева и Арину Пантелеймоновну время от времени возлагается функция слуг просцениума. Они заполняют танцами и клоунадой паузы, во время которых рабочие меняют декорации, подчеркивая театральность как эстетический прием.

В незадачливом женихе Подколесине (Олег Федоров) угадывается пушкинский Евгений из «Медного всадника», Поприщин из «Записок сумасшедшего» и временами современный молодой человек. Олег Федоров красив, интеллектуален. В этом Подколесине таится что-то загадочное, нездешнее, роднящее его с персонажами театра абсурда. Кочкарев–Перегудов тоже оттуда. Но если в Кочкареве до поры до времени преобладает шутейное начало, то в Подколесине при всех его комических кунштюках ощущаются таящиеся в подсознании страхи, вызванные отнюдь не дилеммой жениться или не жениться. Его страхи экзистенциальные, порой бессознательные, но все-таки он не человек из подполья. Актер выстраивает сложный характер одиночки, которому трудно найти общий язык с другими.

Тексты Достоевского и Гоголя – нить Ариадны в этом сложном сценическом абсурде. Подколесин – жених на обочине, с краю. Основные претенденты – Яичница (Сергей Мигицко), Анучкин (Евгений Филатов) и Жевакин (Александр Новиков). Они выступают трио, но каждый имеет и сольную партию. Трио женихов лирично и не потому, что они задушевно и с юмором поют советские песни. На них падает тень их личного одиночества. Подобно замкам фаты-морганы, видится им счастливая семейная жизнь. Кочкарев с навязчивой идеей женить Подколесина разбивает их скромные мечты.

Центр притяжения – Агафья Тихоновна (Анна Ковальчук). Она постоянно меняет обличья, являясь то прелестной, с осиной талией барышней, то тяжеловесной девицей в летах, то таинственной незнакомкой. И как гром среди ясного неба – вдруг «с большим одиноким, острым носом» (Набоков). В ирреальном мире Гоголя это не менее возможно, чем девица с тремя носами в «Жаке, или Подчинении» Ионеско. Анна Ковальчук в спектаклях Бутусова находит новые, неожиданные краски. Здесь она соединяет лиричность с утонченной интеллектуальной клоунадой. У Анатолия Эфроса Агафье Тихоновне виделась счастливая жизнь с Подколесиным и многочисленными детьми. Агафья Тихоновна – Ковальчук под шумок выходит замуж за Анучкина. Короткая пантомима оправдывает финальную метафору – супружеское ложе есть могила. Но мрачная метафора нивелируется комической мизансценой: новоявленные супруги, потерявшие свою индивидуальность, смешиваются с толпой. Имя их легион.

Юрий Бутусов – мастер интеллектуальной клоунады. В этом спектакле ее палитра особенно разнообразна. Сергей Перегудов, неоднократно демонстрирующий свои возможности в этом плане, явил гамму – от буффонады до тонкого печального комизма, в последней сцене достигнув трагикомического эффекта. Сергей Мигицко, Александр Новиков, Евгений Филатов блеснули мастерством, органично соединив комедийное начало с поэтичностью, показав многогранность человеческой натуры, казалось бы, столь прозаических персонажей.

Диоген (по другой версии Эзоп) днем ходил с фонарем в поисках человека.

Об этом спектакль.  

Санкт-Петербург