Неля Насибулина
Динамичность, энергия и стремительность отличили интерпретацию Четвертой симфонии Малера.
Фото предоставлено пресс-службой Московской филармонии
Главным событием музыкальной жизни столицы перед майскими праздниками стали концерты Теодора Курентзиса и Российского национального молодежного симфонического оркестра: 30 апреля и 1 мая Зал Чайковского собрал аншлаги. Программа была посвящена музыке Густава Малера – Четвертой симфонии (солистка – Софья Цыганкова) и вокальному циклу «Песни об умерших детях» (солистка – Алина Черташ).
Российский национальный молодежный симфонический оркестр – особый коллектив, без главного дирижера: это симфоническая академия, в которой молодые музыканты работают с приглашенными маэстро, перенимая разный опыт. Сотрудничество Теодора Курентзиса с РНМСО было ожидаемой новостью: в октябре прошлого года дирижер и оркестр musicAeterna выступили в Зале Чайковского впервые после пятилетнего перерыва (цикл событий прошел по городам России и в других странах к 20-летию коллектива); в программе была Пятая симфония Малера.
С наследием Малера РНМСО уже знаком: Первую симфонию оркестр исполнял под управлением Кирилла Карабица и Лионеля Бренгье, а Четвертую, Пятую и Седьмую – вместе с Филиппом Чижевским. Теперь за пульт коллектива встал Теодор Курентзис – еще один признанный интерпретатор творчества Малера, исполнявший его симфонии в крупнейших концертных залах мира, в том числе в Венском концертхаусе и амстердамском Консертгебау.
Первое отделение вечера принесло ощущение скованности. Сдержанность артистов Молодежного оркестра была созвучна горестному тону цикла «Песни об умерших детях»: темпы первых трех номеров воспринимались не просто как медленные, но как подчеркнуто «застывшие». Малер, сам потерявший в юности шестерых братьев, точно уловил скорбную интонацию стихов Фридриха Рюккерта: здесь все мертво, и даже солнечный день не приносит радости. Мнимая надежда проступает в предпоследнем номере, но все сметает отчаяние финала.
Сопоставление с Четвертой симфонией открывает в вокальном цикле новые смыслы. Сочинения создавались композитором одно за другим: симфония была завершена в 1901 году, а работа над песнями началась сразу после. Исполненные в обратном порядке, два произведения образуют концепцию преодоления смерти и перехода в рай – сказочный и неоднозначный, но все же.
В Четвертой симфонии под управлением Курентзиса от сдержанности первого отделения не осталось и следа: динамичность, энергия и стремительность были противопоставлены оцепенению и апатии. Молодежный оркестр всегда с легкостью адаптируется к любым образным изменениям, но по ощущениям именно в такой витальной музыке коллектив чувствует себя полностью в своей стихии. Особенно запомнился маршеобразный эпизод из разработки первой части, воспринимавшийся как оглушительное празднество жизни. РНМСО играл с профессионализмом и точностью опытных музыкантов, но с дерзостью и драйвом, которые свойственны юности, – это именно то качество, которое отмечают в коллективе многие дирижеры и за которое его так ценят слушатели.
В финале цикла звучит песня «Небесная жизнь» на текст из сборника немецких народных песен «Волшебный рог мальчика»: она стала зерном, из которого выросла вся симфония. Звонкий, «хрустальный» голос Софьи Цыганковой передавал свойственную музыке детскую наивность: партия поется от лица ребенка и идеализирует радости райской жизни. И все же за обаятельным простодушием скрывается ощущение иллюзорности счастья и избегание земных невзгод. «Мирской суеты не слышно на небе», но тревоги жизни никуда не исчезли: мрачные образы прошлого отбрасывают тень на благодать Эдема. Как бы напоминая об этом, звенят бубенцы – посланники из первой части симфонии.
Теодор Курентзис признался, что после Четвертой симфонии Малера сложно что-либо играть на бис. Но найти подходящую музыку для завершения вечера все же удалось: в версии для сопрано, скрипки и симфонического оркестра прозвучала песня Morgen! Рихарда Штрауса – сочинение, будто специально созданное как органичное продолжение образов Малера. Словно успокоение затихли последние звуки: «И снизойдет на нас безмолвие блаженства».
