Смешение политики с наукой

История – самая политизированная из гуманитарных наук. И всяк норовит нагнуть ее в нужную сторону. Понятно – в интересах родной страны и своего народа. Подписание Дмитрием Медведевым Указа «О Комиссии при президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России» сразу же было воспринято как сигнал к немедленной компенсации исторического ущерба исторической пользой. А поскольку комиссия в основном состоит из чиновников и силовиков, а не из историков и фронтовиков, понимание исторической пользы у этих категорий тружеников науки соответствующее. И приемы противодействия специфические.

На сайте Минобороны РФ в рубрике «История против лжи и фальсификации» опубликована статья начальника научно-исследовательского отдела военной истории Северо-Западного региона РФ Института военной истории МО РФ, полковника, кандидата исторических наук Сергея Ковалева «Вымыслы и фальсификации в оценках роли СССР накануне и с началом Второй мировой войны». Как общеизвестный факт он подает свое видение ее причин: «Все, кто непредвзято изучал историю Второй мировой войны, знают, что она началась из-за отказа Польши удовлетворить германские претензии», весьма умеренные, по мнению автора – передать Германии вольный город Данциг (Гданьск) и экстерриториальный коридор через все польское побережье.

А раз ультиматум об удовлетворении территориальных притязаний – норма, получается, не было «мюнхенского сговора», а было только «удовлетворение германских претензий» на Судеты, а затем и на остальную Чехословакию. Выходит, вполне законным был гитлеровский ультиматум Австрии с последующим аншлюсом. Жаль, что полковник Ковалев не привел в качестве доброго примера «просьбу» Гитлера о немедленном возвращении города Мемель (Клайпеда) в обмен на признание «особых интересов Литвы в клайпедском порту». 19 марта 1939 года попросил, а на следующий день уже получил. И никакой войны!

Не в России начался перевод истории ХХ века из научного в юридическое поле, но наша власть, что называется, легко повелась на провокации. Вместо того, чтобы учредить исследовательские гранты, открыть архивы, оцифровать и выложить для всех в интернете документы Второй мировой войны, издать их большими тиражами – огласить историческую правду, она начала поход за законодательное утверждение Истории. А законы у нас, как известно, сочиняются кулуарно, лоббируются, правятся, уточняются, переписываются и не работают. Зачем возмущаться, что на Украине вводится закон о наказании за отрицание Голодомора, если мы делаем то же самое? И точно так же начинаем манипулировать историческими фактами, домыслами и подтасовками?

Вслед за опусом полковника Ковалева на сайте Минобороны РФ опубликован комментарий к сборнику «Правда Виктора Суворова–3. Восстанавливая историю Второй Мировой войны». Два других полковника возражают одному из авторов – польскому, что характерно, публицисту. Но в целом у них нет претензий к беглому шпиону Виктору Суворову и его последователям с их собственной правдой о войне. Эти публикации официального электронного издания военного ведомства РФ можно расценивать как государственную позицию – история Великой Отечественной в очередной раз будет переписана в угоду неким политическим интересам.

Монополия на историческую правду о Великой Отечественной и Второй мировой войнах у нас принадлежит Минобороны. Все документы – в его закрытых архивах. И не верьте заявлениям, будто они теперь открыты и доступны. Да, все равно, теперь во всех публикациях историков в погонах будет мерещиться нос полковника Ковалева – доверия они не вызывают. Кстати, в ходе нынешней реформы Вооруженных сил ни разу не прозвучало, что с военных архивистов и историков снимут погоны, а сами исторические архивы сделают гражданскими учреждениями, как госпитали.

Но главная причина начавшейся борьбы за новую официальную историю Второй мировой войны – смешении политики с наукой. Точнее, вмешательство политики в историю. Чем сильнее будет вмешательство, тем яростней будет вакханалия пересмотра прошлого. Впрочем, историю можно переписывать как угодно, но прошлое останется священно и неприкосновенно. Просто его трудно будет рассмотреть за нагромождениями фальши, особенно, закрепленной юридически.