Фото Reuters
Последний опрос Левада-Центра, посвященный протестной активности россиян, показал, что ее уровень стабильно низок. Лишь 15% граждан теоретически готовы принять участие в массовых выступлениях против падения уровня жизни и в защиту своих прав. 78% не собираются в них участвовать. Еще меньшей популярностью пользуются политические акции протеста. 9% приняли бы в них участие, 83% – нет. Одновременно 36% граждан считают борьбу российских властей с «иностранными агентами» и «пятой колонной Запада» полностью оправданной, и только 27% придерживаются мнения, что никакой «пятой колонны» не существует.
ВЦИОМ, в свою очередь, опубликовал вчера результаты собственного опроса, посвященного социальному самочувствию россиян. Большинство индексов достигли максимальных значений за всю историю измерений. Индекс социального оптимизма достиг 77 пунктов (для сравнения: в кризисный 2009 год он составлял 49 пунктов). Индекс оценки политической обстановки – 79 пунктов, то есть подавляющее большинство считает ее либо хорошей, либо средней. Сравнительно высоко оцениваются общее экономическое положение страны (63 пункта) и вектор развития страны (77 пунктов).
Два опроса объединяет то, что они во многом отражают эффект государственной пропаганды и ту социальную позицию, которую хочет видеть и которую пытается сформировать власть. В исследовании Левада-Центра, впрочем, не хватает детализации. Понятно, что граждане в большинстве своем не желают выступать против падения уровня жизни или в защиту своих прав, но не понятно, почему не желают. Совершенно очевидно, что политические лозунги не вызывают у большинства энтузиазма. Но вместе с тем не ясно, что именно граждане понимают под политикой.
Можно лишь предполагать, что думают люди, отвечающие социологам и, как часто бывает, получающие основную информацию из телевизора. Вероятно, они убеждены в том, что митинг, акция протеста – это прежде всего нечто дестабилизирующее, в перспективе разрушительное для государства (пример не за горами – майдан, Украина). Не хочется даже думать о том, что такое начнет происходить.
Если речь идет о политических акциях, то акцент с темы протеста смещается на его лидеров, то есть на тех политиков, которые пытаются выплыть на волне возмущения и бросить вызов власти. Если человек участвует в подобных массовых выступлениях, то он якобы перестает быть самостоятельным, становится пешкой в чужой игре, пушечным мясом, материалом, из которого политиканы строят свои карьеры.
Отдельный вопрос – о «пятой колонне». Так же как и в случае с политикой в целом, тема протестной акции перестает быть значимой, на первый план выходит поддержка, которую протестующим или их лидерам оказывает Запад. Нет весомых логических оснований полагать, что в конфликте мнений между западными политиками и российской властью Запад всегда не прав. Такие основания дает лишь возведенный в абсолют принцип суверенности (плохая политика, но своя лучше хорошей, но навязываемой). Идейное западничество в России редко становилось по-настоящему массовым трендом, но сейчас оно постепенно становится синонимом предательства национальных интересов.
Социальный оптимизм при такой сформированной картине окружающего политического мира обретает терапевтические функции. Телекартинка протестов показывает, что они инспирированы Западом, расшатывают страну, а участие в них чревато последствиями. Значит, протестовать не нужно. В этом случае позитивная информация о положении дел в стране усваивается с благодарностью и практически без проверки: раз протестовать опасно для меня и для всей страны, то хорошо, что и повода протестовать нет. Не протестная активность спадает из-за социального оптимизма, а оптимизм является неизбежным порождением системы с закрученными гайками и сильной пропагандой.
Елена Крапчатова 
Дарья Гармоненко 