О логичности поправок в закон о ФСБ

Фото Reuters

Члены Совета Федерации Виктор Озеров, Николай Федоряк и Владимир Джабаров предложили Госдуме проголосовать за поправки в федеральный закон о ФСБ. В частности, сенаторы добиваются изложения в новой, подробной редакции 14-й статьи, касающейся применения оружия.

По сути, сотрудникам ФСБ могут разрешить использовать оружие, спецсредства, боевую технику и физическую силу по обстоятельствам, руководствуясь собственной оценкой ситуации. В принципе нужно предупреждать тех, в кого собираешься стрелять, о своем намерении. Но если сотрудник ФСБ считает промедление опасным, то можно и не предупреждать. В принципе нельзя стрелять по женщинам, инвалидам и несовершеннолетним. Но если они совершают групповое нападение, то можно и выстрелить.

Другими словами, любую ситуацию, в которой представитель органов безопасности применяет оружие, можно интерпретировать таким образом, что стрельба будет признана оправданной и правомерной.

Неизбежен вопрос: почему такая детализация нормы о применения сотрудниками ФСБ оружия понадобилась именно сейчас? Ведь на протяжении 20 лет (закон был принят в 1995 году) эта статья всех устраивала.

Поправки в законы – это, как правило, реакция на актуальные события. Если представители политического истеблишмента задумываются о том, что применение ФСБ оружия нуждается в более основательной и подробной законодательной базе, то означать это может, что протесты и массовые беспорядки в России не просто возможны, они – в реальной повестке дня. Во всяком случае, власть их ждет или, как минимум, не исключает.

Если это так, можно говорить о том, что высокие рейтинги поддержки не обманывают власть. Их публикация скорее призвана выполнять функцию легитимизации принятых наверху решений, а также оказывать психологическое воздействие на несогласных: мол, посмотрите, как вас мало, вы идете против сильного течения! В свою очередь, правящая элита знает цену этим цифрам и готовится к массовым протестам или даже к кампании гражданского неповиновения. Это своего рода политический реализм, более того – чуть ли не единственный его пример в действиях нынешней власти.

Уроки Украины здесь кажутся очевидными. Что бы ни говорили о провокациях противников Януковича на майдане, о нежелании экс-президента применять силу как о подтверждении его мирных намерений, российская власть едва ли считает такую позицию беглого главы Украины проявлением силы и воли. Силовой вариант она, вероятно, готова была бы понять и даже оправдать, а отказ от него принимает за слабость, достойную порицания, а не подражания.

Подготовка поправок в закон о ФСБ можно считать профилактикой волнений через запугивание. Адекватная ли это мера? Если принять, что любой протест имеет под собой фундамент социальных проблем, то нет, не адекватная. Но дискурс власти последних лет убеждает в том, что причины протестов она видит в другом. Это, по ее мнению, результат деятельности иностранных недоброжелателей, раскачивающих российскую лодку, желающих свергнуть российскую власть, раздувающих мелкие и незначительные проблемы.

Так правящая элита РФ смотрит на массовое недовольство в других странах. И точно так же она воспринимает любой массовый всплеск недовольства у себя дома.

Отсюда и однобокое восприятие массовых беспорядков, проявившееся ранее в ходе следствия по «болотному делу». Массовые беспорядки не могут возникнуть стихийно как форма естественной реакции на те или иные действия или бездействие властей. За ними всегда стоит умысел, план. Они не могут стать следствием провокации со стороны провластных активистов. В них не могут быть виноваты правоохранительные органы, а могут лишь оппозиционеры, противники и критики власти, причем по воле Запада.

При такой картине мира детализация прав и полномочий сотрудников ФСБ становится вполне понятной.