Вероника Чернышева В день годовщины смерти Бориса Ельцина 23 апреля на Новодевичьем кладбище первому российскому президенту открыли памятник в виде развевающегося российского флага.
Ельцина долгое время было принято осуждать. Непризнание – удел реформаторов.
Причем самая активная критика всегда звучала со стороны ближайшего окружения Путина. Ее авторы не хотели признать, или поспешили забыть, что именно Ельцин инстинктивно ли, сознательно ли, но верно выбрал того, кому он передаст власть.
У него хватало смелости на многое. И его личное безрассудство, способность принимать непопулярные решения и жить при этом с открытым забралом удобно было считать единственной причиной всего, что произошло со страной в «лихие 90-е».
Мы часто ищем виноватых, так проще не помнить о своей личной ответственности – в случае, когда это президент страны, да еще и очевидно яркая харизматичная личность, задача упрощается. Он может быть один. Его масштаба достаточно.
Когда полгода назад частный музей современного искусства объявил конкурс на проект памятника Ельцину, арт-критики сильно разочаровались. Оказалось, что внятной концепции не смог предложить никто. Современные художники оказались почему-то бессильны. Пытались иронизировать, игнорируя масштаб. Ни один не стал размышлять, почему короткие, с точки зрения отечественной истории, восемь лет правления Ельцина как-то сразу стали называть эпохой. В результате не родилось ничего достойного, ни художественного, ни человеческого.Только теперь, спустя год после смерти Бориса Ельцина, о нем наконец-то заговорили по-человечески. Путин назвал его «одним из самых ярких политиков XX столетия», «мужественным и смелым лидером России».
Дарья Гармоненко 
