Воспитание онлайном

Рано или поздно каждый человек, ведущий в сети свой дневник, проникается к нему отвращением. Будто пил, смакуя, кефир, а на дне стакана открылась муторно неподвижная тушка таракана. И отвращение переходит в стыд. Зачем смаковал? Зачем куражился, пуская пузыри в стакане?.. В этот момент твое сетевое прошлое представляется гадостью, глупостью и полнейшим вздором. Непростительное, необузданное многословие повисает тяжелым камнем на душе.

Это чувство раскаяния, подкарауливающее каждого юзера, нельзя назвать просветлением. Просветление дает силы безболезненно отказаться от прошлых ошибок ради чего-то иного, светлого. А здесь ты сталкиваешься с горьким осознанием напраслины своих слов, с сожалением о сделанном грехе. Ибо навсегда залитые в поисковые каталоги текстообразования ты творил по доброй воле, да еще и с горделивым упоением.

Таково коварное и в то же время воспитательное свойство онлайна. Едва ты взмахнул крылышками и сорвался со стебля, как тебя уже накрыло горящей смолой, чтобы, спустя какое-то время, все могли засвидетельствовать твой заянтарелый порыв и даже прокомментировать его. Происходит то же, что и при запоминании. Воля фотографируется, а ее негатив (текст) помещается в память (сеть). Как предупреждал Эмануэль Сведенборг в трактате "О небесах, мире духов и об аде", "они уличены были из разоблаченной памяти своей, с проявлением всех обстоятельств каждого случая". То есть каждого случая нажатия на кнопку "отправить" или "добавить сообщение".

Суть онлайна - непрерывное уличение. Правда, главной уликой является все же не отдельное сообщение, а регулярность, с которой ты поддерживаешь свой сетевой образ, - пресловутая дневниковость. Ею имитируется некая живость виртуального Я, питаемая откликами и всяческой "интерактивностью". Ты сколько угодно можешь думать, что поименованный образ тобой не является, но все остальные хотят видеть в нем именно тебя. Все твои мнения, размышления, фантазмы другими совершенно четко опознаются как "личность". Более того, как "личность, утверждающая себя". И как бы ты ни прикидывался Тенью отца Гамлета, приходящей незаметно набить морду Клавдию, в чужих глазах твое словесное отражение - это и есть ты со своей таинственной сверхзадачей.

То же самое происходит в литературе. Однако литературный текст преднамеренно отчуждаем, с этой целью он и создается. А онлайновый в формате дневника возникает непонятно зачем. "Чтобы поделиться". А зачем делиться сокровенным с незнакомыми людьми, да еще в сомнительной форме текста? Ответов может быть много, и все основательные. Но одного, объясняющего, все равно не дадите.

Лицемерие открытого дневника нельзя не чувствовать. Поэтому попытки искренности рано или поздно мимикрируют: в ленту ссылок на другие странички, в афористичные реплики обо всем на свете, в извержения эпатажа, в публицистику, во что-то еще опосредующее первоначальный позыв к искреннему слову. И вот когда неизбежность этой мимикрии становится очевидной, возникает стыд. Потом проходит.