"Катюша" – русская песня о китайской войне

Фото Reuters

В нынешней Поднебесной наша «Катюша» стала настолько любимой, что подчас считается чуть ли не китайской народной песней. Ее исполняют знаменитые певцы и любители, академические хоры и посетители караоке-баров. Переложенная на ритм марша «Катюша» стала строевой песней, под которую красавицы в коротких юбках и высоких сапогах проходят перед трибуной на воротах Тяньаньмэнь во время парадов. Однако мало кто в Китае, да и в России тоже знает о непосредственной связи «Катюши» с историческими событиями 30–40-х годов на Дальнем Востоке.

Вслушайтесь: девушка выходит на берег крутой и заводит песню «про степного сизого орла, про того, которого любила, про того, чьи письма берегла». Она шлет наказ «бойцу на дальнем пограничье» – «Пусть он землю бережет родную, а любовь Катюша сбережет».

От кого же надо было беречь родную землю на дальнем пограничье? Об этом нетрудно догадаться, если вспомнить, что «Катюша» была создана композитором Матвеем Блантером и поэтом Михаилом Исаковским в 1938 году. На Дальнем Востоке уже шла жестокая война между Китаем и Японией, которая еще в 1932 году образовала на сопредельных с СССР оккупированных землях Северо-Восточного Китая марионеточное «Государство Маньчжоу-го». За местными марионетками из числа маньчжур, китайцев и монголов стояла миллионная Квантунская армия. Ей было поручено создать в Маньчжурии «вторую Японию» и впоследствии включить ее в состав Японской империи.

В то время как другие соединения Императорской армии захватывали Пекин, Шанхай, Ухань и другие крупные города и целые провинции Китайской Республики, Квантунская армия готовилась напасть на Советский Союз. Фактически непрерывно шла разведка боем – перестрелки с советскими пограничниками, похищения людей, заброски диверсантов.

Активность самураев стала расти с 1937 года, когда СССР развернул эффективную помощь Китайской Республике, против которой в июле того же года началось тотальное наступление японских войск. Из всех великих и невеликих стран только Советский Союз пришел на помощь. Несмотря на тяжелую историю отношений с антикоммунистическим режимом Чан Кайши, Москва подписала с ним Договор о ненападении, оказав таким образом дипломатическую поддержку. Были выделены крупные кредиты, в счет которых за пару лет в Китай через горы и пустыни Синьцзяна были доставлены в разобранном виде 1285 новейших истребителей и бомбардировщиков, 80 танков, 1600 орудий и 110 тыс. винтовок. 3600 советских офицеров сели за штурвалы китайских самолетов и рычаги танков. 12 из них стали Героями Советского Союза. Наши генералы-стратеги стали военными советниками Чан Кайши и Генерального штаба, спланировали целый ряд успешных операций.

Как и участие в Испанской гражданской войне, наша помощь Китаю была замаскирована под «торговые сделки» и «участие добровольцев». В Москве не были готовы к прямому столкновению. Конечно, в Берлине и Токио все понимали, но прямое столкновение с «большевистской Россией» откладывали.

Гораздо более агрессивно вели себя генералы Квантунской армии, пользовавшиеся автономией от Ставки в Токио. Они надеялись повторить успехи войны с Российской Империей в 1904–1905 годах. Проверки штыком достигли апогея в 1938-м и вошли в историю как «бои на озере Хасан». С 29 июля по 11 августа продолжались столкновения, в которых принимали участие сначала роты, а затем и целые дивизии Красной армии и Императоркой армии, сотни танков и самолетов, бронепоезда и бронекатера Амурской флотилии.

Проба сил не принесла японцам ожидавшейся победы. Поэтому уже через несколько месяцев, весной 1939 года, на монгольской реке Халхин-Гол были атакованы части армии союзной СССР Монгольской Народной Республики. Основные сражения развернулись между японскими и советскими войсками. С 11 мая по 16 сентября шла необъявленная война. Свои высокие боевые качества подтвердили советские самолеты, танки и артиллерия, уже получившие «боевое крещение» в боях на китайско-японском фронте. Именно во время операций в степях и пустынях Монголии выдвинулся будущий Маршал Победы Георгий Жуков. Он делал ставку на удары танковых «кулаков», которые не выдерживали солдаты Квантунской армии.

В те жаркие летние месяцы 1939 года родилась еще одна знаменитая советская песня о противостоянии японским милитаристам и помощь сражающемуся Китаю – «Три танкиста». Ее авторы – поэт Борис Ласкин и композиторы братья Дмитрий и Даниил Покрасс – создали свой шедевр на эмоциональном подъеме от встречи в Москве с героями боев на Халхин-Голе. Их простые солдатские рассказы о боях стали куплетами песни, а музыка – одним из лучших советских маршей. Он непременно звучит во время парадов на Красной площади. «Три танкиста» стали неофициальным гимном сразу двух родов войск – танковых и пограничных. Слова песни еще не раз описывали реальные бои с коварным противником в годы Великой Отечественной войны, Маньчжурской стратегической операции августа-сентября 1945 года, а также украинскими головорезами.

Прибывшие в Москву на встречу с руководителями страны «три танкиста, три веселых друга, экипаж машины боевой» были реальным экипажем реального танка БТ-7. Они отличились не только в боях на Халхин-Голе. Годом раньше их «броневой ударный батальон» дрался с японцами на озере Хасан.

Был ли среди этих троих тот единственный, которому свою «песенку девичью» пела Катюша? Вряд ли. Но чувства любви и благодарности своим защитникам достались всем и звучат по сей день в песнях, ставших народными.

Эти песни скрепляют души народов России и Китая, не раз становившихся друг для друга «вторым фронтом» во время войн и иных испытаний. Об этом напоминают не только «Катюша» и «Три танкиста», но еще «Прощание славянки», «Песня о «Варяге», «На сопках Маньчжурии», «Амурские волны» и другие русские песни о войнах за Россию и Китай.