Кирпичная труба, как лесенка на небо

Фундаментальный сборник поэтической группы «Полуостров»

«Полуостровитяне» Игорь Сид,
Андрей Поляков, Мария Максимова,
Николай Звягинцев (на первом плане).
Фото из архива Игоря Сида

В Москве 90-х годов было не так уж много поэтических групп, которые были связаны не только дружеским литературным общением, но и внутритекстовыми перекличками, вешками, по которым можно определить взаимную спаянность. Да, был Орден куртуазных маньеристов, была выдержанная в жанре сурового постакмеизма группа «Алконостъ». Но литературная группа «Полуостров», возникшая в 1992 году и состоявшая изначально из пяти человек, а потом из четырех, потому что Михаил Лаптев (1960 – 1994), бывший, по сути, инициатором создания и ядром группы, рано ушел из жизни, стала явлением в своем роде уникальным.

Во-первых, она, неся в себе кросс-культурные черты, объединила прекрасный и многострадальный Крым с Москвой (двое из участников тогда, в 90-е, жили в Крыму), во-вторых, она (будучи, кстати, тихой и герметичной) объединила пять очень разных поэтик, объединенных внутренним силовым каркасом. Вот Николай Звягинцев: «Спешил со всех охот к заправке зажигалок,/ Любовно ворошил лисичьи адреса,/ Где мыслился поход и дробь не достигала,/ Где маковых вершин чурается оса./ А город пробегал, и в нем чинили мебель./ Из малого окна над лиственной водой/ Кирпичная труба, как лесенка на небо,/ К песочнице тропа, что Гданьский коридор». Да, хочется сказать, что сквозит Мандельштам, но все же это свой индивидуальный почерк, где мысль разбегается и снова собирается во власти пушистого шума. Более брутален и желчно вывернут Михаил Лаптев: «В этой мышьей подворотне,/ в этой мошьей полутьме/ не досчитывай до сотни,/ а то тронешься в уме./ Я хватаюсь за иное:/ я держусь за эту речь./ И Пространство-то свиное,/ и себя не уберечь…». Однако эти метафоры, полные животно-урбанистических ассоциаций, созвучны «лисичьим адресам». Мария Максимова более эмоциональна и графически тонка: «Когда вокруг тебя разложат вату/ участья и горячего стыда,/ во времени раскачиваться станут/ железный пух и певчая руда,/ из одного доверия в другое/ передвигая облики изгоя./ И пористою тучей прикрывая/ находку ветхую, колючий отклик рая,/ там дождь обрушится грохочущей дугой/ в кромешный сон, на голос дорогой». По чувственному накалу здесь слышна Ахмадулина, но по обнаженному смыслу, в котором «вата горячего стыда» сближена с «мошьей полутьмой», это Ахм… Но нет, это Мария Максимова.

Полуостров:
Сборник крымско-московской
поэтической группы/
Николай Звягинцев, Михаил Лаптев,
Мария Максимова, Андрей Поляков,
Игорь Сид.
– М.: Русский Гулливер;
Центр современной литературы, 2023.
– 388 с. (Поэтическая серия).

А вот ответ на «свиное Пространство» (которое, наверное, еще и «с виною») Андрея Полякова: «Воскресли все свиньи в России/ Воскресли и, сбившись во тьму/ красивое небо просили/ чтоб небо пустило к Нему/ Ни света, ни страха, ни смысла/ не дал им прозрения хмель…/ Лишь серое небо повисло/ над свиньями, словно шинель». А у Игоря Сида нависло не небо, но меч: «Что-то дамоклово в воздухе слева,/ текел на стенах и смута в душе./ Верьте, товарищи: черное дело/ будет вестись и ведется уже. Что там летит исполинскою грушей?/ Чья это хижина с камнем в двери?/ Внутрь опускается все, что снаружи./Это глубинней того, что внутри».

Вообще такое ощущение, что все эти стихи пророческие, ведь написано все это в 90-е… Нынешнее издание – фундаментальное, ибо включило пространные подборки, интервью Татьяны Хофманн с Игорем Сидом, а также вступительные статьи критиков Владислава Кулакова, Валерия Шубинского, Кирилла Анкудинова, поэта, православного священника Сергея Круглова, литературоведа Дмитрия Бавильского, поэта, литературоведа Данилы Давыдова и поэта Василия Бородина (1982 – 2021).