Андрей Савицкий Власть снова заговорила с деньгами. На этот раз не за круглым столом в атмосфере конструктивного диалога, а с другого конца страны. Вчера, выступая во Владивостоке, глава Федеральной службы налоговой полиции Михаил Фрадков заявил, что до 40% российской экономики находится "в теневом секторе". Ежегодно из страны вывозится около 20 млрд. долл. И хотя посильный вклад в вывоз капиталов вносят практически все отрасли экономики, особый интерес у налоговой полиции вызывает деятельность нефтяников.
"Известные нефтяные компании, заявил Фрадков, по-разному платят налоги", и для работы с ними от налоговой полиции потребуются "дополнительные усилия". В целях экономической безопасности России глава ФСНП считает необходимым "повлиять на крупный бизнес, сориентировать бизнес стать законопослушным" и параллельно повысить качество "оперативно-разыскных мероприятий".
Совсем недавно оперативно-разыскную эффективность власти почувствовала на себе едва ли не половина кабинета министров. "Под колпаком" у Счетной палаты и Генпрокуратуры оказались 9 министерств и ведомств. Однако бурная активность Сергея Степашина и Владимира Устинова как-то неожиданно сошла на нет, как бы "передав эстафету" другим контрольным ведомствам, которые проявляют интерес к представителям бизнес-элиты.
Около года назад частный бизнес уже ощущал на себе внимание власти. Проверки приходили и в "Интеррос" к Владимиру Потанину, и в "ЛУКОЙЛ" к Вагиту
Алекперову, и в "Медиа-МОСТ" к Владимиру Гусинскому. Тогда для большинства бизнесменов все закончилось относительно мирно. Предпринимателям удалось заключить с государством своеобразное джентльменское соглашение: бизнес не участвует в политике, власть не трогает бизнес. Вчерашнее же заявление главы налоговой полиции очень похоже на то, что государство готово если не решительно пересмотреть условия перемирия, то заметно их скорректировать.
Заявление Фрадкова вряд ли можно назвать случайным. Связка Счетная палата - Генпрокуратура срабатывает не везде и не всегда. Возможности ведомства Сергея Степашина ограничены, поскольку оно может проверять только те компании, где есть бюджетные деньги. Однако большая часть теневых капиталов крутится в частном секторе. Счетной палате туда вход заказан, чего нельзя сказать о налоговой полиции, которая просто обязана контролировать все коммерческие структуры и направлять их деятельность в русло законопослушности.
Впрочем, налоговая полиция отнюдь не единственная структура, которая может вдохновлять бизнес на выход их тени. Совсем у нее появился серьезный помощник - финансовая разведка, которая создавалась под пристальным вниманием Кремля. Как и ведомство Михаила Фрадкова, она сможет проверять любые, в том числе и частные, структуры, и, судя по всему, именно она возьмет на себя "ударную часть" оперативно-разыскных мероприятий в отношении крупного бизнеса.
На самом деле финансовые проверки происходят во всем мире. Это абсолютно нормальная практика в том случае, если бизнес защищен "работающими" правовыми механизмами и любое решение контролирующих структур может быть оспорено в суде. Если же таких механизмов нет, нет и гарантий того, что решение третьей власти будет справедливым. Кстати, именно об этом предупреждал власть советник президента Глеб Павловский. По его мнению, в России за переделом собственности с помощью "ударных силовых кулаков" и высшего федерального чиновничества скрывается "борьба за внутриаппаратный передел власти" и, как следствие, создание модели "теневого государства".
