Милрад Фатуллаев Недавнее заявление президента Чечни Ахмада Кадырова о намерении восстановить Чечено-Ингушскую республику как единый субъект России не было случайным. Разговоры об этом идут давно, и не Кадыров был первым. Но именно он делает первые шаги по "собиранию земли вайнахской" - отколовшейся Ингушетии, или, как ее порою называют в Грозном, "четырех чеченских районов".
Полгода назад, выступая по грозненскому телевидению, сын Ахмада Кадырова Ризван весьма критично оценил характер отношений чеченцев с ингушами, добавив в сердцах, что "лучшее место для ингушей - три метра под землей". Имея в виду предстоящие президентские выборы в мятежной республике, сын "главного чеченца" со свойственной ему прямотой пообещал "быстро решить все проблемы с ингушами, когда мы победим". Эти кадры, не без ведома, надо полагать, ингушского руководства, были продублированы республиканским телевидением в Назрани.
Они - отец и сын - победили. Не дождавшись инаугурации, намеченной на 19 октября, Кадыров-отец уже в Белокаменной озвучил старую новую идею. Если ретроспектировать намерения Ахмада Кадырова, можно вспомнить и о притязаниях Чечни на Дагестан, который чеченские историки "новой волны" трактовали как землю предков. А в многочисленных заявлениях местных геополитиков об объединении Северного Кавказа чеченцы выступали в амплуа старшего брата. Кадыров в этой борьбе играл не последнюю роль. Будучи муфтием в масхадовской Чечне, на съезде мусульман Северного Кавказа, состоявшемся в 1998 году в Грозном, он подводил религиозно-идеологическую основу под эти мессианские планы. Корреспондент "НГ" присутствовал на этом форуме и был свидетелем заявлений Кадырова о том, что именно "христианские собаки из Москвы раскалывают Кавказ, насаждая у нас ваххабизм" и "препятствуя исламскому единению".
В Ингушетии подобные заявления звучат уже 11 лет, со дня образования республики. И каждый раз аппетиты соседей воспринимаются с нескрываемым раздражением. "Мы разные, - убеждают в Магасе. - Чеченцы беспокойные, воинственные, ингуши, напротив, - миролюбивые крестьяне". "Да, по языку мы родственники, религия у нас одна, но менталитет наш скорее близок к осетинскому", - вторят другие. Фобии укоренились в отношении друг друга у обоих братских народов. Чтобы визуально убедиться в этом, достаточно побывать в лагерях чеченских беженцев: ингушей там крайне мало, а те, кто есть, живут обособленно. Как заметил один из собеседников, "сегодня драк чеченцев с ингушами больше, чем свадеб".
Кстати, первый президент Ингушетии Руслан Аушев, в жилах которого, как утверждают в Магасе, течет чеченская кровь, был категорически против проживания двух народов "в одном доме". "Даже братья отделяются, а если необходимо, то и забором отгораживаются", - говорил он. В свое время Аушев подписывал с Джохаром Дудаевым "секретный пакт", согласно которому Грозный признавал, что Ингушетия создается из четырех районов западной части бывшего ЧИАССР, а линия разграничения проходит по административным границам. Тем не менее самые "безобидные" претензии Грозного касаются щепетильных территориальных вопросов. Самыми спорными остаются Сунженский и Малгобековский районы Ингушетии.
Не будет преувеличением сказать, что большинство чеченцев воспринимают ингушей не как самостоятельный, отличный от них народ, а как часть чеченцев, которых, дескать, расколола царская Россия. Соответственно и Ингушетия считается не независимой от Чечни республикой, а четырьмя чеченскими районами. Недоверие народов подпитывается взаимными обвинениями на бытовой почве. "Ингуши никогда не поддерживали нас в период Кавказской войны, борьбы с Деникиным, во время двух чеченских кампаний", - говорят чеченцы. Возможно, этим объяснялась и политика Грозного в отношении ингушей в советское время - ущемление по национальному признаку в кадровых вопросах и недостаточное экономическое развитие районов компактного проживания "братского народа".
Неудивительно, что Ингушетия, часть промышленных районов которой вместе с Владикавказом были переданы Сталиным Северной Осетии, оказалась аграрной республикой. Удивительно другое - Грозный уже скупает собственность в Ингушетии. Рынки и сфера услуг - в руках беженцев. С приходом к власти Мурата Зязикова, по информации источников "НГ" в Магасе, экс-президент "Славнефти" Михаил Гуцериев продал принадлежавшую ему собственность - четырехзвездочную гостиницу "Асса" и Малгобекский завод химических реактивов - одному из первых лиц Чечни.
Что в таких условиях сможет противопоставить Ингушетия миллионной Чечне, которая в ближайшее время ожидает бурного потока финансовых вливаний? При этом миллиарды рублей, идущие в республику, неизбежно окажутся под контролем окружения Кадырова.
Вместе с этим не исключено, что процесс материализации старых идей о воссоздании Чечено-Ингушетии согласован с Кремлем. Его политика в последние годы направлена на повышение управляемости регионов через укрепление вертикали власти и укрупнение многочисленных субъектов Федерации. В частности, уже были озвучены планы объединения северокавказских республик в две губернии - Краснодарскую и Ставропольскую. Как бы то ни было, а совместное проживание ингушей и чеченцев только усилит противоречия в объединенной республике.
В Чечне, где не могут найти общий язык два более-менее крупных политика, придется разрешать еще и межнациональные противоречия, как это происходит с титульными народами в Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии. Что же касается Москвы, она желает получить более умеренную Чечню за счет "разбавления" ее лояльными России ингушами. Не останется в стороне и чеченская элита, которая все еще надеется скинуть с пьедестала нынешнюю чеченскую власть, представленную в последнее десятилетие в основном выходцами из силовых и правоохранительных структур. И новые обстоятельства могут ей в этом помочь.
