Елизавета Авдошина
|
|
Новый спектакль «Научного звездного театра» посвящен Копернику. Фото предоставлено пресс-службой Московского планетария |
– Премьера в Московском планетарии первого в России научного полнокупольного мультимедийного спектакля о Николае Копернике возрождает «Научный звездный театр», который работал здесь на протяжении всего ХХ века. Что это была за идея 95 лет назад?
– В планетарии всегда было что-то театральное. И проекционные технологии, которые постоянно развиваются, способствовали тому, чтобы форматы взаимодействия с аудиторией появлялись разные. В 1930-х годах был один-единственный формат: просто читали лекции в Звездном зале. Но, чтобы разнообразить и по-новому подать научную информацию, придумали поставить спектакль.
Константин Николаевич Шистовский – первый лектор и первый директор планетария – был очень разносторонним человеком. Он был ученым, прекрасным организатором, человеком очень широкой эрудиции. У него были друзья из самых разных областей. Ученые, конечно же, которые помогали развивать планетарий, читали здесь лекции, придумывали приборы. Но у него были в друзьях и поэты. Например, Владимир Маяковский, который написал замечательное стихотворение о планетарии. До сих пор мы его часто цитируем.
«Пролетарка, пролетарий, заходите в планетарий / Войдешь / и слышишь / умный гуд / в лекционном зале. / Расселись зрители / и ждут, / чтоб небо показали. / Пришел / главнебзаведующий, / в делах / в небесных / сведущий. / Пришел, / нажал / и завертел / весь / миллион / небесных тел». А завершалось это стихотворение такими строчками: «Должен каждый пролетарий посмотреть на планетарий!» Главнебзаведующий – это был, конечно же, Константин Шистовский.
Вторым поэтом был Константин Паустовский, который по-другому выразил свое мнение. Он сказал, что все это замечательно и прекрасно, но «небо у вас мертвое, потому что звезды не мерцают». То есть он как поэт увидел несоответствие природной красоты и искусственного звездного неба, которое показывали в планетарии. И тогда Шистовский задумался над тем, как можно было бы оживить звездное небо. Написал письмо на завод Карла Цейсса конструкторам, но получил, к сожалению, неутешительный ответ. Ему сообщили, что ничего в конструктиве поменять нельзя. Но Шистовский не отказался от этой идеи и вместе с прекрасными умельцами, которых было достаточно в Московском планетарии, они улучшали все те возможности, которые давал немецкий оптический аппарат, дополняя их разными интересными эффектами.
Они придумали устройство, которое получило название «Мерцающие звезды», и оно было продемонстрировано на Всемирной выставке в Париже. И звезды на небе планетария тоже стали мерцать. Затем появились красочные оптические проекции: полярные сияния, восход яркого солнца, утренняя заря, плывущие облака, летящая с хвостом комета, метеорные дожди. Это все оживляло картину звездного неба, поэтому скоро стали называть планетарий «оптическим театром».
И, конечно, дружба с Константином Станиславским подтолкнула, наверное, к идее настоящего театра в планетарии. Естественно, что тема для спектакля была из сферы планетария. Первая театральная трилогия была посвящена «Галилею» (1937), «Джордано Бруно» (1938), «Копернику» (1939).
– А кто писал пьесы к этой трилогии?
– Для «Коперника» тогда пьесу написал поэт Александр Кочетков. Одно его стихотворение знают абсолютно все – «Баллада о прокуренном вагоне»: «С любимыми не расставайтесь / И каждый раз навек прощайтесь / И каждый раз навек прощайтесь / И каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг».
Пьеса была написана им и поставлена с помощью режиссеров, участвовали и сотрудники Малого театра, и режиссеры, сценаристы других театров. Спектакли трилогии были поставлены с помощью, конечно же, специалистов Московского планетария – по научной составляющей. Известный актер Антонин Панкрышев сыграл роль Галилео и поставил этот спектакль. Сохранились афиши, эскизы костюмов, фотографии сцен из этих трех спектаклей, которые шли с большим успехом в Большом звездном зале. К примеру, спектакль «Джордано Бруно» играли как минимум сто раз – есть его афиша к сотому показу.
– Расскажите, пожалуйста, о том, как «Звездный театр» эволюционировал – ведь всего в истории планетария их было три.
– После войны, в 1954–1975 годах, работал Планетарский художественный театр эстрады и миниатюр (ПХУТЕМ). Он был самодеятельным театром. В нем участвовали сотрудники планетария. Идейным вдохновителем был популяризатор, писатель, поэт Владимир Николаевич Чухров. Театр прожил до того момента, когда ушел из жизни его идеолог. В конце 1980-х появился третий – «Фантастический театр». К нам в планетарий пришли молодые артисты, режиссеры, сценаристы, музыканты с идеей поставить в планетарии спектакли на фантастические темы. Планетарий, как им показалось, был тем самым местом, где можно показывать фантастику, тем более есть такой грандиозный купол. Ведь что отличает театр планетария от обычного театра? У нас есть купол! Это та декорация, которой нет больше ни в одном театре. И возможности, которые купол предоставлял даже в те годы, в пятидесятые, в семидесятые, в девяностые, были гораздо более широкими.
В планетарии, может быть, и зародился первый иммерсивный театр, в котором зрители становились участниками тех событий, которые происходили вокруг них. Ведь купол окружает со всех сторон. Эффект присутствия оказывал невероятное впечатление. Люди выходили просто совершенно удивленные, потрясенные, восхищенные тем, в чем сами участвовали. Тогда шли спектакли, которые тоже создавали молодые артисты, ищущие новые формы: по пьесе Генри Каттнера «Маскировка», по драме Вуди Аллена «Смерть», шел спектакль «Калигула». Ставились детские новогодние спектакли.
И, наверное, эта традиция развивалась бы. Но в 1994 году планетарий закрылся на ремонт, и этот театр тоже прекратил свое существование.
– В прошлом году к 95-летию планетария вы нашли материалы театральных постановок в Российском государственном архиве литературы и искусства. А хранит ли какие-то архивы о том времени сам планетарий?
– У нас свой богатейший фотоархив энтузиастов, которые в те годы создавали фотолетопись. Но в РГАЛИ постарались отыскать что-то еще, чего у нас нет. И нашли пьесу про Коперника с режиссерскими правками – решили взять в работу. К юбилею показали только фрагмент, а спустя год уже состоялась премьера нового спектакля «Коперник». Конечно, он базируется на наших научных традициях, но наполнен новыми смыслами и технологиями.
– Как считаете, первый театр в планетарии создавался под влиянием моды того времени на театрализацию общественной жизни, когда уличные шествия режиссировали, как театрализованные парады, и т.п.?
– Конечно, идеология повлияла, потому что антирелигиозная пропаганда в планетарии была на высочайшем уровне. Устами великих ученых пытались рассказать людям о том, как устроен мир: что все, что мы наблюдаем, это природа, естество. И никакой божественной силы нет.
– А к историям жизни великих ученых обращались как, по сути, к готовой драме?
– Конечно, ведь эти люди совершили невероятные открытия в науке. Коперник, Бруно, Галилей боролись за научное мировоззрение, несмотря на то что сами были верующими людьми. Коперник служил каноником во Фромборкском соборе. Галилей тоже был верующим человеком. Это тем не менее не мешало им изучать природу, небесные объекты, их движения. Ведь в чем заключалась трагедия этих людей? Они шли против своих убеждений. Галилей, глубоко верующий человек, своими учениями отрицал веру, шел против церковного учения, за что и пострадал – был отлучен от общества и умер в забвении. Джордано Бруно сожгли на костре в 1601 году как еретика. Коперник тоже не был признан при жизни. Всю жизнь он жил в ожидании, в неприятии, в борьбе. И все-таки отстаивал истину.
