Елизавета Авдошина
Татьяна Лукьянова: «У нас очень камерное пространство: всего 55 мест в зале». Фото сайта sreda21.ru
«Среда 21» – независимый камерный театр с нестандартным репертуаром. Только здесь, в Москве, можно увидеть такие спектакли, как «Капитал» по Карлу Марксу, «Лес. Трактат» по Людвигу Витгенштейну, «Посторонний» по Альберу Камю, «Философия другого переулка» по мотивам трудов Александра Пятигорского, «Форум. Среда» по бразильскому теоретику Аугусто Боалю. Продюсер Татьяна ЛУКЬЯНОВА рассказала корреспонденту «НГ» Елизавете АВДОШИНОЙ о том, как существует ее частный театр и как появилась идея такой неординарной афиши, а также о загадке названия.
– Как вы решили создавать свой независимый театр? Театр «Среда 21» существует уже четыре сезона, но начинали вы 10 лет назад с детского направления.
– Да, сегодня из наших детских проектов остались только «Домашние елки», которые мы делаем с режиссером Полиной Стружковой уже 11-й год. Это очень востребованные камерные новогодние спектакли, билеты на которые заканчиваются уже в октябре.
Творческий центр «Среда» работал как площадка для независимых команд, но мы ставили и свои спектакли. Мне был интересен театр для детей и хотелось заниматься им осознанно, искать новые современные тексты и способы взаимодействия со зрителями, говорить с детьми на важные темы на равных – без привычного эйджизма. Мы работали с режиссерами, которые очень ответственно подходили к спектаклям для детской аудитории – с учетом возрастной психологии и особенностей восприятия. И название «Среда» очень соответствовало нашим ценностям: безопасное дружелюбное пространство, где важен каждый и к каждому относятся с уважением независимо от возраста. Наш внутренний слоган был: «создаем среду вместе».
Весной 2021 года не стало нашей площадки, и я поняла, что пора «сочинять» что-то новое. В этот момент мне позвонил мой коллега, основатель детского театра «Домик Фанни Белл», и предложил разделить с ними новую сцену в «Саду Баумана» – сделать театр со «взрослым» репертуаром. Я сразу поняла, что именно этого и хотела, и с трудом смогла выдержать паузу, прежде чем согласиться.
– То есть для театра важна сначала сцена, а потом идея?
– Конечно, нет. Но нас появление площадки подтолкнуло в ту сторону, куда мы и так потихоньку двигались. К тому времени мы уже выпустили спектакль «За белым кроликом» (18+) и «Сахарный ребенок» для подростков.
Мы стали придумывать название нового театра, но блестящих идей не появилось. Я предложила оставить название «Среда» – оно простое и емкое. В ходе наших обсуждений решили, что к «среде» надо что-то добавить, чтобы новый театр не ассоциировали напрямую с нашим «детским» прошлым. Так появилась «Среда 21»: 21 век, 2021 год, 21 очко в картах, 21 – возрастной ценз, полное совершеннолетие. А потом еще и открылись 21 октября – все совпало!
– В чем особенность вашего театра?
– У нас очень камерное пространство: всего 55 мест в зале. Стараемся эту камерность использовать: выстраивать доверительную коммуникацию со зрителем. За счет репертуара, обсуждений после спектаклей, спецпроектов. Мы создаем свою среду, а это прежде всего свои люди, разделяющие наши ценности. Свой пул режиссеров, артистов, художников.
– По репертуару у вас самый необычный репертуар Москвы – большинство спектаклей поставлены по философской литературе. Это сознательная концепция?
– Вообще, я окончила философский факультет в университете. Есть такое. Но это далеко не весь наш репертуар, и, конечно, мы не делаем сознательно «философский» театр. Мы тщательно относимся к выбору материала и стараемся идти в сторону нестандартных для театра текстов.
Я всегда стараюсь идти от режиссера. Мне важно, чтобы человек делал то, что ему интересно и важно. А режиссеры сами приносят достаточно сложный материал. Так складывается репертуар, который не может возникнуть больше нигде – и мне это очень нравится.
– Насколько сложно жить независимому театру?
– Мы живем только на то, что мы зарабатываем. Конечно, это очень сложно. Кроме того, театр – это всегда зона рискованного земледелия. Иногда буквально от погоды зависишь, от каких-то внешних событий, которые влекут за собой социальную апатию зрительской аудитории.
– Как при этом продюсеру прогнозировать успех? Как сложно принимать решения о снятии постановки, если она не нашла зрительского спроса? Как не разочароваться?
– Вопрос в том, каковы критерии успеха. Для меня это не только касса. Наверное, я неправильный продюсер. Мне важно и интересно делать что-то новое, пробовать и ошибаться. Ошибки надо признавать и исправлять, а не разочаровываться в своих решениях. Надо нести за них ответственность. Если спектакль не складывается, не идет, не продается, значит, надо проанализировать, признать, посчитать, что выгоднее, и принять решение. Иногда это сложно, болезненно. Но работа продюсера вообще непростая, ничего не поделаешь.
– Плюсы в независимом негосударственном театре перекрывают минусы?
– В негосударственном театре я могу себе позволить роскошь работать с теми, с кем хочу. Мне кажется, что это очень много.
– Вы формулировали художественные постулаты «Среды 21»?
– Мы не боимся сложных тем и текстов, осваиваем новые форматы (последние наши премьеры – форум-спектакль по методу Аугусто Боаля и панк-кабаре в жанре автофикшн). Приглашаем классных режиссеров, художников, актеров, создаем «свою среду» для них и – наших зрителей.
– Кто ваш зритель?
– Мне кажется, у нас очень крутая аудитория. Когда мы стали проводить обсуждения после спектакля «Лес. Трактат», я поняла, что люди приходят очень умные, начитанные, мыслящие. Прекрасно формулируют свои мысли. У них есть запрос на сложное переживание, необходимость в интеллектуальном труде. В диалоге.
«Лес. Трактат» довольно сложно устроенный, спектакль формулирует вопросы, которые сегодня могут человека волновать. И мы решили, что после него будет важно поговорить зрителям и авторам. Это тоже про концепцию среды, про безопасное и дружелюбное пространство, где людям комфортно находиться, где есть возможность войти в диалог и быть услышанным.
– Одновременно с вами в Москве появился независимый театр Пространство «Внутри». На ваш взгляд, сегодня снова время камерных сцен?
– Я не думаю, что сегодня есть тренд именно на камерные сцены. Скорее можно говорить о росте интереса к театру в принципе и, может быть, о некотором переформатировании зрительского запроса.
Но подавляющее большинство людей ходит в театр на известные названия и популярных любимых артистов. Только небольшой процент интересуется именем режиссера, и совсем крошечная часть зрителей готова идти на что-то незнакомое и ищет не развлечения, а нового художественного и интеллектуального опыта. Вот для этой аудитории мы и работаем. Она никогда не будет большой, я это прекрасно понимаю.
– Какие у театра планы на предстоящий сезон?
– В сентябре планируем премьеру Дмитрия Волкострелова, в ноябре – спектакль режиссера Полины Кардымон и драматурга Егора Зайцева, а во второй половине сезона будет работать Лиза Бондарь.
