Личное дело каждого

Крестный ход.
Фото Виктора Мордвинцева (НГ-фото)

Большинство респондентов компании SuperJob на вопрос: «По вашему мнению, чем является религия для современного гражданина России?» – ответили, что «религия – это личное дело каждого». Таковых оказалось 53%. Еще 28% (то есть практически каждый третий) считают религию «основной частью духовной культуры человека и общества в целом». 15% называют религию «опиумом для народа и разновидностью бизнеса». 4% затруднились с ответом.

Директор департамента межнациональных отношений Минрегионразвития Александр Журавский объяснил эти результаты некой социальной парадигмой, сохранившейся в сознании россиян с советских времен. Она сводится к тому, что социальная функция религиозных организаций ограничена стенами храма. Приверженцами этой парадигмы остаются пожилые граждане и люди среднего возраста. «Сегодня это не так. Религия – это часть духовной культуры и социально активная сила, – говорит Журавский. – Более того, с начала 90-х социальные функции Церкви закреплены законодательно».

Владимир Легойда, председатель Синодального информационного отдела Русской православной церкви, объясняет полученные результаты несколько иначе. «Будучи предельно интимной частью человеческой жизни, религия одновременно является и всегда являлась колоссальной общественной силой потому, что религия – это то, что философы называют предельной идентичностью человека. Потому что все это соотносится с ценностной и нравственной системой координат, – говорит Легойда. – Мы сегодня наблюдаем некоторый разрыв между так называемой культурной религиозной идентичностью и собственной религиозной идентичностью. Иными словами, далеко не все те, кто относит себя к православным, к мусульманам и так далее, в своей жизни руководствуются теми постулатами, в которые, по их собственным словам, они верят». При этом, отмечает представитель РПЦ, есть еще и понятие «культурообразующей религии», то есть религии, которая легла в основу некой ценностной культурной системы той или иной страны. «Культурообразующей религией для России было православие, – констатирует Легойда. – Потом в процессе развития государства, общества появились, существовали всегда или появлялись другие, так называемые традиционные религии».

При этом, по словам Александра Журавского, Россия остается светским государством, в котором религиозная принадлежность не может быть доминирующей идентичностью. Преобладать должна «гражданская идентичность». «Взять родной для меня Татарстан. Республика, в которой очень специфически переплетено религиозное и этническое. Например, татарская интеллигенция была убеждена, что этничность должна преобладать над религиозностью. Интеллигенция основывалась на джадидизме – течении, истоки которого уходят в XIX век, к учению Исмаила Гаспринского, новометодным школам, в которых религия играла соподчиненную роль. В свою очередь, мусульманские лидеры, татары по национальности, считали, что, наоборот, религия является предельной идентичностью. Этничность, по их мнению, должна расплавляться в религиозном, именно религия должна определять сознание, а не этническая принадлежность. Ведь этническая принадлежность для ислама не важна, равно как и для православия», – объясняет эксперт.

Журавский отмечает, что другие религии сосуществуют с исламской традицией на протяжении многих веков. Проблемы, с которыми Россия сталкивается сегодня, вызваны появлением нетрадиционных форм ислама в рамках традиционного контекста. Эксперт приводит в пример ваххабизм: «То, что является традицией, например, в Саудовской Аравии, Египте или Кувейте, в России традицией не было. Проблема конфликта традиции и религиозной инновации проецируется на общество. Впрочем, в российском обществе такое количество внутренней энергии, что оно сможет переработать и этот конфликт».