Владислав Третьяк всегда готов подчиниться большинству

Владислав Третьяк: «Когда я играл в хоккей, меня мало критиковали, скорее наоборот. А вот когда стал руководить Федерацией – буквально захлестнула волна критики...»
Фото Артема Житенева (НГ-фото)

– Владислав Александрович, у вас спортивная семья?

– Не очень┘ Вот мама у меня играла в хоккей, а сейчас внук играет.

– А что происходит с нашим хоккеем, мы постоянно проигрываем? Может быть, государство уделяет этому виду спорта мало внимания?

– Напротив, государство очень многое делает для развития спорта: строятся ледовые дворцы, стадионы┘ Государство озабочено здоровьем нации и понимает, что у нас каждый третий школьник имеет проблемы со здоровьем, что у нас – один миллион инвалидов, а в некоторых районах России смертность превышает рождаемость. Поэтому спорт и здравоохранение – это сегодня приоритетные национальные проекты. Все понимают: если у наших граждан не будет здоровья, то у государства не будет будущего. Я сейчас говорю не о спортивных результатах, я говорю о будущем России вообще. И об экономике, которую не поднять больной нации.

– Насколько легко дался вам переход из профессиональных спортсменов в профессиональные управленцы?

– Ну, управленцем я уже давно стал (улыбается). Закончив играть в хоккей в 32 года, я работал в Центральном спортивном клубе армии. Сразу попал в международный отдел, где отвечал за прием иностранных делегаций. Года через два-три стал заместителем начальника отдела спортивных игр. Возглавлял парторганизацию, где под моим началом находились все великие армейцы – Тихонов, Тарасов, Гомельский. Но проводить партсобрания мне быстро наскучило, и я перешел на работу в международный отдел спорткомитета Минобороны. Дослужился до полковника, но в этом звании прослужил всего два месяца. В 1990 году по приглашению команды НХЛ из Чикаго поехал в США, а в газетах написали, что я там и остался. Когда вернулся, получил выговор за «неправильный выезд за рубеж», хотя разрешение мне дал генерал армии┘

(Задумывается.) Легко ли я ушел из игроков в начальники? Всегда сложно, когда меняешь профессию. Знаете, когда я играл в хоккей, меня мало критиковали, скорее наоборот. А вот когда стал руководить Федерацией – буквально захлестнула волна критики. Но дело, которое мне поручили – меня ведь на эту должность избрали практически единогласно, – это мое дело! Я имею много возможностей помочь хоккею: с одной стороны, у меня большой опыт профессионального игрока, а с другой, я – председатель комитета Госдумы по физической культуре, спорту и делам молодежи и имею возможность подтягивать к хоккею государственные и общественные силы, чтобы поднять уровень игры нашей сборной.

– Вы способны на жесткие меры ради модернизации структуры отечественного хоккея?

– Это тяжело. Я стараюсь принимать все решения через исполком, то есть коллективно. У нас, например, практически нет своих вратарей. Из шестнадцати – только двое наши, остальные из иностранных клубов. Вы представляете, что это такое, когда на воротах стоит не наш вратарь? И вот я собрал исполком, сели за стол и обсудили эту проблему. Я хочу сказать, что мы коллективно за столом переговоров обсуждаем все самые сложные вопросы

– То есть вы не принимаете решения единолично и всегда готовы подчиниться большинству?

– Да, именно так.

– Неужели никогда не пытаетесь отстоять свою точку зрения?

– Ну почему, у меня есть свое мнение, я его предлагаю, иногда более настойчиво, иногда менее, но если исполком, предположим, решает иначе – я подчиняюсь большинству.

– Вы конформист?

– Очевидно, да.

– Может быть, в сегодняшней ситуации конформизм вреден?

– Что сейчас говорить? Будем судить по результатам дальнейших игр.

– Как вы сами оцениваете итоги проделанной работы – все удается?

– Нет, не все. Есть проблемы. Надо оплачивать содержание очень многих команд, но на какие деньги? Денег-то нет. Чтобы содержать Федерацию хоккея и сборную России в надлежащем порядке, чтобы люди зарплаты хорошие получали, мы каждый день разговариваем с финансово-состоятельными людьми. Есть две-три компании, с которыми мы в ближайшее время подпишем контракт о сотрудничестве, и они возьмут на себя многие материальные обязательства по отношению к отечественному хоккею.

– Как популярный человек вы лично курируете какую-нибудь юношескую команду?

– Я проводил матчи на «Кубок Третьяка» по всей стране. Приглашал иностранные команды, которые приезжали и играли с нашими мальчишками. И делал я все это не ради собственного удовольствия. У меня была задача: воспитать у детей чувство патриотизма. Я по себе знаю, что такое играть с зарубежными командами под флагом России. Поэтому хотел, чтобы сегодняшнее поколение ребят ощутило это в полной мере, играя с чехами, финнами, американцами. Мальчик, который приехал из Омска, должен понимать, что он представитель не только своего родного города, и уж тем более не представитель самого себя. Он не просто имя себе «делает» – он играет за всю страну, и дороже этого у него в момент чемпионата не может быть ничего! Я давно заметил, что патриотизм для наших мальчишек – пустой звук. Как депутат езжу по регионам и, встречаясь с молодыми хоккеистами, вижу, как они рвутся в большой спорт. Но когда я кого-то из них спрашиваю: где, в какой команде вы хотите играть, в ответ слышу – «Хочу играть в Калгари» или еще где-то, но только не в России. Надо ломать ситуацию.

– Чего вы больше всего боитесь в жизни?

– Трудно сказать... Я боюсь несправедливости. Особенно несправедливых оценок своих действий. Вот сегодня я не получаю зарплату в Федерации хоккея, но я работаю на всю катушку, потому что хочу сделать как лучше. Наверное, совершаю ошибки, но мной движет только одно: я хочу, чтобы наш хоккей развивался. И если я могу в этом помочь своей стране – я должен помочь. Должен сделать все, чтобы клубы горели желанием отдать своих лучших игроков в национальную сборную, чтобы сами игроки этого хотели┘ А из-за спины доносятся какие-то злорадные фразы – «вот сейчас Третьяк проиграет чемпионат мира, плохо ему будет»┘ Зачем это делается, я не знаю┘ Мы живем в одной стране и, по сути, решаем одни задачи. Надо всем вместе идти, в одном направлении. А отдельные люди – их немало, между прочим, – предвкушают удовольствие от любых возможных негативных последствий работы Федерации, и моей работы в частности. Зачем мешать кораблю плыть? Тем более что мы все на этом корабле: и я, и мои недруги.

– Вы отстраняете от работы в Федерации тех, кто мешает «кораблю плыть»?

– У меня такие люди не работают. Ну а если кто-то из моих людей не будет выполнять поставленной задачи – придется с ними расставаться. Мы должны вернуть себе утерянный статус: хоккей – наша национальная игра! А мы не выигрываем с 93-го года!

– Ваше мнение, почему мы не выигрываем с 1993 года?

– Упустили время. Система поменялась. Почему мы выигрывали раньше? Потому что у нас была жесткая подготовка, мы из 12 месяцев были 9 на сборах. Все лучшие хоккеисты страны играли за сборную СССР. Это очень важно, понимаете? А сегодня реальность такова, что лучшие хоккеисты играют в Национальной хоккейной лиге. Вспомните, думали ли мы о хоккее во время перестройки? Лучшие стадионы страны на какое-то время превратились в барахолки. Мы о спорте вообще не думали┘

– Вы ушли из большого хоккея, потому что у вас возникла угроза возникновения язвы желудка. То, за что вы взялись сейчас, может иметь более серьезные последствия?

– Сейчас такая ситуация, что имеет смысл многим пожертвовать. Я не отношусь к людям, которые думают только о себе┘ Я не буду скрывать: мне нелегко. Но я сильный человек. В сложных ситуациях постоянно говорю себе, что если не сейчас, то через месяц или год я все равно добьюсь своей цели. Всегда надо сосредоточиваться не на переживаниях, а на размышлениях, почему не получилось и как именно действовать дальше. Вот я смотрю на тех, кто долгое время руководил нашим хоккеем, и думаю: да, они привыкли к своему положению, к своим методам работы, но если нет результата, значит, надо что-то менять.

– И что вы хотите поменять?

– Многое, и как мне кажется, к лучшему (улыбается). Не всем мои идеи нравятся, и я относительно недавно работаю, конечно, делаю ошибки, но не такие, чтобы в мой адрес раздавалось столько публичной критики, причем не всегда в корректной форме.

– Кто-то из государственных чиновников поддержал вас в трудный момент?

– И Степашин, и Жириновский, и Слиска┘ Все же понимают: Третьяк не волшебник. Если с 1993 года мы не выигрывали, на следующий день после моего назначения чуда не случится. Надо время. Мне дали 4 года.

– Владислав Александрович, скажите, вы способны доплачивать из собственного кармана талантливому игроку?

– А почему нет? Как же я церкви помогаю восстанавливать? И колокола покупаю, и иконы┘ В Морозовскую больницу в свое время деньги давал. Кстати, не только я, а многие хоккеисты. Около ста тысяч долларов собрали в саратовские больницы для детей, больных лейкемией. Мы купили аппарат для переливания крови, а также способствовали операциям для пересадки костного мозга нуждающимся в этом малышам. Я продавал свою амуницию, клюшки, пришли человек 70 бизнесменов, все раскупили. На эти средства было приобретено медицинское оборудование.

– В возрождение мощной России верите?

– Хочу верить. Если бы не верил – не жил бы в этой стране. Мне много раз предлагали уехать, но я никогда никуда не уезжал из моей страны. Мы обязательно наладим жизнь в России. Да, сейчас все не просто, потому что мы молодая страна. Нам всего 15 лет! Это совсем юный возраст, а мы этого не понимаем и хотим уже сегодня жить, как Америка и Европа. Появление частного бизнеса – это одно, а развитие – совсем другая история; ничто не вырастает за пару лет, на все нужны годы, десятилетия┘

– Как вы относитесь к людям, которые весьма преуспели в частном бизнесе. И вообще как относитесь к процессу обогащения?

– Если люди достойные и умеют делать деньги да еще знают, как их делать не в ущерб, а во благо делу, – я только приветствую такое обогащение.

– Вы встречались с Путиным, наверное, знаете – за какой хоккейный клуб он болеет?

– Не знаю. Но уверен, что за нашу сборную болеет точно!

– В некоторых западных газетах писали, что у вас появился двойник в Америке? Это так?

– Да, был такой самозванец (смеется) в 85-м году, кажется┘ Он был очень похож на меня и решил этим воспользоваться. Пришел в Детройтский клуб и, назвавшись моим именем, сказал: «Хочу у вас играть». При этом добавил: «Но мне пока негде жить, вот на пару дней меня приютил у себя дома Элвис Пресли». Позже, конечно, выяснилось, что он ни слова по-русски не знает, ну и так далее┘Обман вскрылся, и лже-Третьяка отовсюду погнали.

– Владислав Александрович, если я вам скажу, что вы очень хороший человек, вы мне поверите или примете мои слова за лесть?

– Наверное, поверю (смеется).