Человек с НЛО

Ляксандр Сергеич, вы шпиён? – Видишь ли, няня...

Тороплюсь на научную конференцию. Она проходит в Научно-исследовательском институте прикладной математики и механики, или сокращенно НИИПММ, или еще сокращеннее – нипениме, так окрестили его сами сотрудники.

Минуя стеклянные двери, забегаю в вестибюль и подхожу к небольшому столику, за которым сидит миловидная девушка с расположенной рядом с ней кипой синих папок. Девушка отмечает мою фамилию в регистрационном листе участников и чуть ли не торжественно вручает папку с логотипом конференции.

Мимо охранника прохожу внутрь института. Коридоры темные и чем-то напоминают корабельные. На потолке тускло светят матовые плафоны. Вдоль стен вереница дверей, ведущих в трюмы лабораторий, на каждой двери кодовый замок.

Поднимаюсь на третий этаж, где расположены учебные аудитории. В одной из них работает секция по моей специализации. Захожу в аудиторию, сажусь на свободное место. Кивком головы раскланиваюсь со знакомыми лицами. Есть и незнакомые, приехавшие из других городов. Наверняка многих из них знаю по научным публикациям, но живьем вижу впервые и потому не узнаю – не похожи они на те уравнения и схемы, которыми изобилуют их статьи.

Занимаю парту возле окна. За окном камнем вниз идет крутой склон с распластавшимся на дне Московским трактом, испокон века занятым татарской слободой. Вспоминаю, что по утрам здесь слышна песня муллы местной мечети. Песня поднимается и, минуя всех охранников, заходит в институт, настраивая людей на философский, спокойный лад.

Я и сам был этому свидетель, когда, будучи в институте по делам, сидел за столом, а песенная мусульманская молитва, войдя в окно, заставила меня оторваться от рабочего текста и подойти к окну, за которым просыпался город. Я смотрел вниз на дома и машины и сам себе начинал казаться человеком с НЛО, через стеклянную перегородку с философской отрешенностью взиравшего на земной мир, погрязший в войнах и распрях. Кого еще к вам послать, проносилось в тот миг в моей голове, и Христос у вас был, и Магомет, и Будда, а вы так ничего и не поняли, не остановились. Бежите мимо богов и не замечаете их, а только скорость наращиваете и мчитесь, все дальше и дальше от своих спасителей отдаляясь…

Усмехаюсь про себя… человек с НЛО. Вспоминается часто идущая по одному из телевизионных каналов передача про необычные, загадочные случаи и безумные версии, такие, что уму становится непостижимо, зачем это все говорят с экрана телевизора, такую чепуху? И про зеленых человечков рассказывают, и что американцы создали климатическое оружие и с помощью него настоящие штормы в океанах вызывают. И даже как-то раз на полном серьезе доказывали, что Пушкин на самом деле являлся английским шпионом. Поэтому в действительности великий поэт не был убит на дуэли, а с помощью нее, искусно инсценировав свою смерть, перебрался в Англию, где еще долго и счастливо жил и умер глубоким стариком. Секретный агент Пушкин был похоронен под темной мраморной плитой с огромным орденом на подушечке…

Говорят, наука может сдвинуть горы! В прямом смысле. Фото Евгения Никитина

Доклад делает профессор Бородин. Много о нем слышал хорошего: добрый человек, старается всегда идти навстречу людям. Слышал, что Бородин очень доброжелательный оппонент – всегда минимум замечаний по рецензируемой им работе и максимум похвал, будь то диссертация или выпускной студенческий диплом.

Между тем пышущий положительными эмоциями Бородин настроил в ноутбуке свою презентацию и через похожий на фонарь проектор лучами пролил ее на экран. Появились стройные ряды формул, профессор начал доклад. Им делалось сообщение по звуковым волнам.

Бородин говорил, а я, как плохой ученик снова обратился к окну, мысленно поднялся на подоконник и полетел, держа под мышкой врученную мне на входе в институт синюю папочку.

Я летел над городом в своем психическом теле и наслаждался той свободой, которая мне представилась как снаружи, так и в душе. Внизу город сверкал стеклами и делился камнем на стройные коробки домов. По змейкам улиц бежали машины и ползли медленные тараканы людей…

В этот момент голос из аудитории, словно страховочный канат, вытянул меня из подвешенного над городом состояния и вернул в бетонную кость здания института. Хотелось встать и двинуться всем институтом куда-нибудь ближе к лесу, к природе, но камень не подчинялся моей воле, а я в бессилии слушал профессора Бородина. Голос его был мягок и нежен, словно он внукам сказку рассказывал.

– Поэтому, – говорил Бородин, указывая на одно из математических соотношений, – звуковые волны данной частоты являются наиболее оптимальными и могут легко, например, уничтожить живую силу противника, но при этом не разрушить его материальную часть.

– Вот, полюбуйтесь, – увлеченно продолжал профессор, – из разработанной нашим коллективом теории следует, что при соблюдении вытекающих из уравнения условий в случае облучения танка звуковыми волнами сидящих в нем людей просто разорвет на части, а сама машина останется в целости и сохранности… Да, уникальный диапазон волн.

Наступил перерыв. Вместе со всеми выхожу в коридор. Знакомый доктор физико-математических наук приглашает спуститься на второй этаж и зайти к ним в лабораторию.

Спускаемся и заходим в небольшую темную комнату, сплошь забитую разнообразными мудреными приборами. В центре комнаты стоят сдвинутые вместе два старых полированных стола, на которых в ряд расположились несколько бутылок со спиртным, стопки и пластмассовые стаканчики. Там же стояли три тарелки с бутербродами – тонко нарезанными батонами с колбасой и сыром.

Собравшиеся научные сотрудники выпивают и закусывают, перебрасываются словами. Профессора Бородина здесь нет – видимо, попался в руки заинтересовавшихся его докладом коллег и дискутирует с ними в коридоре.

Прислушиваюсь к разговору рядом стоявших двух пожилых научных сотрудников. С ними я немного знаком и, держа в руке пластмассовый стаканчик с коньяком, третьим вклиниваюсь в беседу и от неожиданности замираю, так как один из собеседников, работающий в институте климатических систем, вдруг заявляет, что американцы уже несколько лет как в состоянии управлять погодой.

Пораженный этим известием, я так и не выпил коньяк, а, держа его в замершей руке, продолжал слушать.

– Американцы уже относительно давно контролируют погоду, – еще раз повторил климатолог, – а вот мы отстаем. Конечно, ливень там или буран вызвать можем, но вот чтобы, к примеру, организовать цунами… Не те средства пока что государство в науку вкладывает, чтобы можно было построить установки соответствующей мощности, способные раскачать морские волны до разрушительного шторма.

Второй собеседник в знак солидарности кивает головой и говорит что-то вроде того, что, были бы средства, можно и гору заставить с места сдвинуться, и он даже знает, как это сделать без всякой веры в Бога.

Стою пораженный и не двигаюсь, вспоминая полусумасшедшую телепередачу про всякое необычное и неизведанное. Наконец ко мне возвращается дар речи.

– Хорошо, горы вы скоро сможете двигать, но, надеюсь, хотя бы Пушкин не английский шпион? – тихо задаю я вопрос куда-то в сторону батареи системы отопления и залпом выпил пластмассовый стаканчик с коньяком.