Олег Бондаренко
Преследование судебными инстанциями в Сараево лидера РС Милорада Додика послужило триггером для съемок. Фото Reuters
Идея снять фильм о Республике Сербской (РС) родилась у меня давно, когда еще до пандемии я организовывал первый и последний в современной истории пресс-тур российских журналистов и блогеров туда на неделю. Но события этого года – а именно преследование так называемым «высоким представителем» и не уполномоченными на то судебными инстанциями в Сараево всего руководства Республики во главе с лидером РС Милорадом Додиком – послужили финальным триггером.
И мы поехали. Конференция в столице РС городе Баня-Лука, собравшая правых европейских политиков из Италии, Германии, Франции, Словении, Чехии, Сербии и Болгарии, стала отправной точкой повествования. На тот момент Додик в преддверии 30-летия подписания Дейтонских соглашений, создавших современную Боснию и Герцеговину, грозился чуть ли не объявить независимость и выйти из состава нежизнеспособного, по его словам, государства. Объявление 27 апреля Днем общенациональной сербской памяти по жертвам Ясеноваца вполне естественно создавало историческую основу для этого.
Многолетний советник президента Додика Ари Ливни, доживший до 102 лет, прямо говорил, что сербы – это евреи конца ХХ века. А владыка Славонской епархии СПЦ отец Йован (Чулибрк) подтвердил мою гипотезу: как евреи получили моральное право в глазах всего мира на свое независимое государство в том числе в результате трагедии Освенцима и Холокоста, так и сербы Боснии и Герцеговины после трагедии Ясеноваца имеют моральное право на свою суверенную республику.
И вот – уже виднеются контуры независимости, политологи прикидывают реальные границы, журналисты открывают для себя хорошо забытое недавнее прошлое. Но не тут-то было: решение Сараево о проведении досрочных президентских выборов в РС вкупе с готовностью части оппозиции принять в них участие выбивает почву из-под ног и грозит фактическим двоевластием.
Россия не готова на деле поддержать выход РС из состава Боснии. Сербия – тем более. Из всех союзников Додика активнее всего поддерживает венгерский лидер Виктор Орбан. Тот тоже буквально в одиночку борется с коллективным Брюсселем и понимает, как никто другой, цену поражения. Что остается делать? Додик складывает мандат, формально передает власть своему советнику, бывшему министру внутренних дел, и соглашается на перевыборы. До следующего года. А пока что отходит от дел, уезжает в свой дом делать (сербы скажут «печь») на зиму ракию из свежего урожая.
Но фильм-то уже почти снят! «Борьба и мир Республики Сербской» в соотношении 80 на 20 в пользу борьбы… И борьба продолжается.
Доложу я вам, кинопроизводство даже документалистики – процесс, требующий много времени, таланта и денег. Не сразу даже понятно, чего больше. Взять, к примеру, хотя бы музыку – ее, конечно, можно позаимствовать с различных музыкальных стоков, но тогда она безвкусна. Или же попробовать договориться с правообладателями, но тогда нужны хорошие юристы и много денег на очистку авторских прав и урегулирование отношений с Российским авторским обществом, неустанно бдящим за использованием чужеземных авторских продуктов (только что с того авторам?). Но лучший вариант по соотношению цена–качество – заказать ее написание неравнодушным музыкантам специально для фильма. Фильму – статус, композитору – гонорар и честь.
Выезды на съемки в Европу, пусть и балканскую, по нынешним временам задачка тоже не из легких. И не только по причине цены билета в крыло самолета, но также из-за совершенно рандомного отношения таможенных органов разных стран к ввозу оборудования для профессиональных съемок. С одной стороны, вроде бы никаких специальных разрешений не требуется, но с другой – все зависит от таможенника на месте. Зацепит взгляд его штатив или киношный «Блэк Мэджик» или обойдется.
Весной в Герцеговине воздух бодрит своей почти морозной свежестью. В горах до середины мая еще лежит снег, а в долинах уже детишки в шортиках гоняют мяч. Горные реки особенно полноводны после таяния снегов, водопады брызгаются обжигающим холодом, а на олимпийском курорте Яхорина проходит ежегодный экономический форум, традиционно собирающий всю знать Балканского региона.
|
|
27 апреля установлена дата поминовения жертв хорватских усташей и фашистов на Балканах. Кадр из фильма «Борьба и мир Республики Сербской» |
Ошеломляющие ужасы резни сербов в ходе Второй мировой войны и позднее, в 1990-е годы, оставляют без ответа главный вопрос: за что? Известно же, что нет более кровавых войн, чем сельские войны за землю, в ходе которых необходимо уничтожить всех возможных собственников земли от мала до велика. Но за землю ли резали сербов хорваты, а потом и бошняки-мусульмане? Не уверен.
По словам одного из героев фильма, бывшего командира Армии РС Милана Йоловича с позывным «Легенда», сербы в ХХ веке воевали шесть раз – в Первую Балканскую, Вторую Балканскую, Первую мировую, Вторую мировую, в начале (Босния) и конце (Косово) 1990-х. В среднем, каждые 17 лет. Действительно, пороховой погреб Европы.
Однако же как из вчерашнего состояния совместных праздников и тусовок в кафанах вместе с хорватами и мусульманами в одну ночь прежние приятели оказываются по разные стороны баррикад – мне лично так и не стало понятнее. Как главврач-бошняк, проработавший 20 лет вместе с хирургом-сербкой, может выставить ее из больницы только из-за национальности и вероисповедания? Как ее дочка, маленькая 7-летняя девочка с ранцем одна улетала навсегда из Сараево, увозя в этом ранце все семейные сбережения – потому что детей «поначалу не трогали»? Даже – как определить было, кто серб, кто хорват, а кто бошняк, если далеко не все ходили в церковь/мечеть и верили в Бога? Ведь национальность, как известно, на Балканах зависит от вероисповедания…
В середине 90-х по мотивам боснийской войны режиссер Срджан Драгоевич снял известный фильм «Красивые деревни красиво горят», в котором описал реальную историю из 1992 года, когда группа сербских ополченцев оказалась блокирована мусульманскими паравоенными формированиями в туннеле близ Вишеграда. 9 дней без особых запасов еды и воды отстреливались блокированные сербы, пили мочу, сходили с ума… Из 12 человек выжили двое.
Мы снимали возле этого туннеля. С одним из выживших нам удалось встретиться. Простой работяга с впалыми глазами без особого пафоса рассказывал свою историю. Рассказав, предложил по пиву, а за пивом уже спросил, хотим ли мы поехать к могиле четырех российских миротворцев недалеко от его дома. Мы, конечно, согласились.
Спустя полчаса тряски на джипе по проселочной дороге увидели мозаику памятных табличек с фамилиями испанских и португальских миротворцев. Таблички с упоминанием российских миротворцев среди них не было. Я уже было начал жалеть, что согласился потратить на это время. Наш провожатый все повторял – засада, засада… Никто не знает, кто их убил… Если идти вот по этой тропинке, до моего дома можно дойти за 15 минут…
Вечером, отсматривая снятый за день материал, наше с оператором внимание привлекла дата гибели иностранных миротворцев, почти одна и та же – 6 октября, но в разные годы – 1997, 1999, 2001, 2003. К тому моменту гражданская война в Боснии уже давно закончилась. Странная засада, подумали мы – а что… если этот выживший в туннеле боец, испытавший на себе все ужасы войны в свои 18 лет, потом мстил, долго и упорно мстил и убивал из засады западных миротворцев в какой-то, очевидно, значимый для себя день – 6 октября, но в разные годы. И возможно, как-то случайно он застрелил четырех российских миротворцев, не зная, что они русские. А теперь вот привез нас, русских документалистов на импровизированную, практически братскую могилу без креста, но с маленькими табличками… Таким образом, совершив покаяние и сатисфакцию. Сюжет для следующего фильма, уже не документального.
Балканы, они такие – свободолюбие, настоянное на ракии, замешенное в мясо.
