Евгений Лесин У Беллы Ахмадулиной – юбилей. Звучит забавно, однако – правда. Многие уже отметились. Поздравили. А если точней, то не поздравили, а вспомнили. Потому что юбилей – хороший повод. Почти как премия. В другое время писатели не особенно ведь нужны. Так, показать умное лицо по телевизору. Вставить в список. У нас, мол, и писатели есть.
Совесть национального проекта. Именно так, увы. Совесть национального проекта, потому что о совести нации никто уже не говорит. Какая совесть, какая нация? Одни проекты.
Поэты тоже бывают проектами. Но мало кто из поэтов хочет быть проектом. В пророки же рвутся многие, только очень хорошие не рвутся.
Ахмадулина никуда и никогда не рвалась.
Во-первых, у нее и так все было и все получалось. А во-вторых, не тот случай, не та марка поэтического автомобиля. Шестидесятники кричали и пели. Она дышала и глазела. Не глядела и не смотрела, а именно глазела. Широко раскрытыми глазами.
«Вот девочки – им хочется любви./ Вот мальчики – им хочется в походы./ В апреле изменения погоды/ объединяют всех людей с людьми./ О новый месяц, новый государь,/ так ищешь ты к себе расположенья,/ так ты бываешь щедр на одолженья,/ к амнистиям склоняя календарь./ Да, выручишь ты реки из оков...»
Ах, апрель. Какие там оковы у рек? Они даже и не замерзали по Москве. Только Химкинское водохранилище ненадолго замерзло. А изменения погоды сейчас и впрямь сказочны. То солнце – такое, что можно купаться. То снег прямо на распускающихся почках. И мальчики идут в походы, и девочки увязываются за ними – любви ищут, ясное дело.
Каждый сам выбирает: Мандельштам или Пастернак, Есенин или Маяковский, Ахматова или Цветаева, Евтушенко или Вознесенский. Причем, скажем, Ахматову я больше люблю не только из-за стихов, но и благодаря рисункам Модильяни. Не мне вам говорить, чем хороши те рисунки. Эротика.
Поэзия вообще эротична по своей сути. А если стихи пишет женщина, то сексуальное особенно важно. Вот и Ахмадулина. Маленький эпизод из шукшинского фильма «Живет такой парень» перевернул всю страну. Одно дело, когда по красивой поэтессе сходят с ума «коллеги» – поэты, критики, редакторы, другое – когда вся страна. Маленькая роль Ахмадулиной в том фильме (она играла журналистку) запомнилась всем. Навсегда. Надо было, конечно, еще сниматься.
Что до кино, впрочем, то не стоит забывать и того, что именно Ахмадулина – автор знаменитого киношного романса «А напоследок я скажу». Помните, конечно: «А напоследок я скажу/ прощай, любить не обязуйся./ С ума схожу. Иль восхожу/ к высокой степени безумства./ Как ты любил? Ты пригубил...» И так далее. Многие помнят наизусть. Все, кроме третьего четверостишия. А я его приведу. «Жестокость промаха... О, нет/ тебе прощенья. Живо тело,/ и бродит, видит белый свет,/ но тело мое опустело». Дальше хрестоматийное: «Работу малую висок еще вершит. Но пали руки...»
Сводить (и сходить) с ума – удел поэтов. Нормальный удел, ничего обидного. Остановить время не каждому дано, пустить его вспять трудно, но можно. Кто сейчас поймет такие, например, строки: «Вот к будке с газированной водой,/ всех автоматов баловень надменный,/ таинственный ребенок современный/ подходит, как к игрушке заводной./ Затем, самонадеянный фантаст,/ монету влажную он опускает в щелку,/ и, нежным брызгам подставляя щеку,/ стаканом ловит розовый фонтан...»? Те, кто пили из «будок с газированной водой». Нынешние не пили. Если и есть где будки, то оттуда банки вылетают. А раньше стояли стаканы. Из них и водку пили частенько, но старались возвращать на место, в автомат с газированной водой. Я, например, возвращал...
А как она читает? Поэты ведь по-разному читают свои стихи. Чаще всего скучно. Ахмадулина читает волшебно. Здесь тоже эротика. Потому что едва ли важно уже, какие именно слова она произносит, что значат ее слова. Будка с газированной водой? Да бог с ней, с будкой. Таинственный ребенок современный – вот что важно. Ахмадулина и есть – таинственный ребенок. Таинственный ребенок современной русской поэзии. Что может быть лучше?
