Сергей Шаргунов - Чем тебе нравится эта гадость? - капризничала она, отлепляя от плеча длинную мокрую косу, словно приморский песок.
Мы смеялись, а в окне кривилась морозная ночь Москвы.
Денежкина - странная, лунная, совсем не обычная пацанка. Сжимает губы до твердости камешка.
Тема нашей полосы на этот раз авангардна: "ДЕНЕЖКИНА И ДЕНЬГИ".
Погладив ее по хребту, я нащупал камешки. Поверьте мне: позвонки - острые камешки. Ира принадлежит природе (расплывчатому дыханию, где слава не нужна) и истории (может быть, ей поставят монумент). Она чует, что любые денежки, даже золотые монеты - это всего-то камешки┘ Она улавливает главное.
Точный глаз (не острый, а скорее с поволокой) различит в ее наскальной живописи - поэзию. Поэзия человека, который еще ничего не знает, ничем не утомлен. Поэзия без оглядки.
Парней двое, один вышел "отлить", вот он журчит мочой где-то на втором плане, а в этот момент парень, что остался, прижимает девочку и открывает поцелуй. Жизнь с мочеиспусканиями и мелочами проваливается, клокочет в унитазе, а на сцене - порыв страсти, поспешная и взаправдашняя нежность. Это из историй Иры.
Она работает на контрастах, так изображали в ту пору, когда мир переживал свое младенчество: мягкость и похабщина, чувство и материя пересекаются, и одна из сил обречена дрогнуть.
В новом ее тексте герой признается ей в любви, а кругом - грязь, чернота, дождевой потоп. Тут у него затренькал телефон, номер определился: звонит другая девушка┘ Что делать? Он отшвыривает мобилу в воду канала - мелькнул огонек, как призрак цивилизации, и растаял в стихии. Все это (эскиз большого бунинского рассказа) динамичная Ира умещает в абзац.
Разумеется, перед нами - коммерческий проект. Денежкиной справедливо торгуют как "голосом поколения".
Но она не прагматичная мисс Мани, а сумасбродка с мелодично-купеческой фамилией. Даже если и впрямь растучнеет кошельком и пузом, все равно у нас найдется Марина Цветаева со стихотворением "Хвала Богатым".
Тексты Иры хаотичны - честный весенний небесно-дерьмовый паводок┘ И никакой редактор не ужмет эту вольницу в коммерческое русло. Она есть. И отсутствует. Ее забудут, и ею захлебнутся.
Над книгой "Дай мне!" (возможно, для автора первой и последней) я вспоминаю песенку:
И в каком столетье ни живи,
Никуда не денешься┘
От чего, а? От Денежкиной никуда не денешься! От бескрайнего сердца, от попсы, когда пошлость оказывается подлинностью.
Благодаря магизму Ирины российский двадцать первый век уже свеж, словно первый день творения.
Первый человек шатается, пьяный. Разбил бутылку пива. Отбросил мобильник далеко-далеко. Позаимствовал с тротуара изжеванную жвачку. Сунул в рот┘
Не человек, а парная глина.
Вы полюбились мне, Ирина.
