Лев Пирогов Неприметной тропой
пробираюсь к ручью,
Где трава высока, там,
где заросли гуще.
Н.Добронравов
Леонид Борткевич. "Песняры" и Ольга. - М.: Вагриус, 2003, 288 с.
В детстве я им не мог простить многого. Недостаточно длинных волос, недостаточно джинсовой одежды, недостаточно визгливых голосов, совершенно не фузовых гитар и вопиюще не англоязычных песен. У моего двоюродного брата из села Дивное (якобы Екатерина воскликнула, проезжая этот оазис в калмыцких степях: - "Место дивное!") были их пленки. На коробочках он шариковой ручкой тщательно копировал их логотип с барабана - "ПЕСНЯРЫ". Типа как слово "BURN" на альбоме Deep Purple, только в миллион раз хуже.
А еще из Дивного приезжал дядя. Дядя был человек добрейший, но по приезде в гости выпивал много водки. А выпив, требовал музыки. Полчаса мы сидели на полу у проигрывателя, и я ставил пластинки. Дядя Витя мучительно крутил головой: не то, не то... Когда мое терпение лопнуло, я поставил "Smoke on the Water". Его лицо прояснилось. Вот оно!.. Пока шли знаменитые риффы вступления, он с удовольствием слушал. Я, мягко говоря, был обескуражен. Но когда Гиллан затянул свое: "We all came out to the mobile!.. we didn"t... we didn"t have much time. But Frank Zappa and the Mothers..." - дядино лицо исказилось гримасой разочарования и отвращения.
На следующий день я спросил, какую он вчера хотел песню. Оказалось, "Едут, едут по Берлину наши казаки". Мораль в том, что действительно ведь похоже! Только слова русские.
Потом была жизнь. Недавно по одному FM-радио (которое мне тут запрещают рекламировать, да я и сам не хочу) услышал замечательной красоты диджейский ремикс с заикающимся рефреном: "Где трава... где трава... где трава...". Забавно, вроде как в культовой песне "Куда делись цветы" Сигера. Только в миллион раз лучше. Это были остатки от "Беловежской пущи". Я пошел и купил кассету. А потом компактный, душераздирающе дорогой, диск. Вдумчиво, до дырок, прослушал. Хорошо!
Помимо сладостных деталей (как получил первую зарплату, как обменял ее всю на трешки, чтобы получилось побольше, как вывалил перед мамой и как она испугалась) Леонид Борткевич, исполнитель той самой "где травы", рассказывает о своей жене - олимпийской чемпионке по спортивной гимнастике (а ныне, заметим, неплохой боксерше) Ольге Корбут. В частности, как она побывала на концерте Элтона Джона в Америке: "Она с восторгом вспоминала его темперамент. По ее словам, в продолжение двух с половиной часов он разве что не взобрался по портьере на бельэтаж, все остальное - пересечение сцены по-пластунски, стойка на голове, прыжки через барабан, выбрасывание гитары и микрофона - все было. Конечно, после наших групп, которые чинно стояли на сцене, такой всплеск энергии казался абсолютно фантастическим".
Да, помнится, у нас, когда Кашепаров заводил своим дребезжащим тенорком "Вологду", его вообще на стул с баяном сажали. Поэтому среди влюбленного в него и в песню народу, помнится, был слух, что он слепой. "Видите, сам не может стоять. И смотрит... вверх. Да точно говорю - я сам слышал!" А еще говорили, что он уже умер. Как Ельцин. Или как Виктор Цой, если быть точным.
Борткевич, кстати, эту песню не любит. Рассказывает, что, когда готовили творческий вечер поэта-песенника Матусовского, "Песнярам" предложили на выбор ноты нескольких его песен. "Вологда" была написана для какой-то театральной постановки еще в 50-е годы. Спектакль давно сняли, песня забылась. Один из музыкантов был родом из Вологды и сразу в нее вцепился. Попробовали сыграть - не понравилось. Бросили. А концерт на носу. Вологодский и говорит: "Ее надо делать с баяном". - "Да ты рехнулся! Мулявин убьет - мы же ансамбль!" Договорились, что принесут баян в студию как бы случайно. Мулявин дулся в усы, но разрешил попробовать. Попробовали... Долго потом жалели.
Еще Борткевич замечательно пишет: "Там, в Америке, я понял, почему Гитлер хотел уничтожить славян". Съездил в Америку, чтобы поближе узнать Гитлера. Узнал... Вернулся.
Чем еще хороша книга? Фотографии чудовищно замечательные. Дискография "Песняров" в конце приводится. А песня "За полчаса до весны", которую Борткевич, кстати, тоже не любит, мне еще тогда нравилась. Потому что на Uriah Heep похожа. То ли на "Sunrise", то ли на "July Morning".
С Uriah Heep связана другая история. Дядя (другой, который был моряком и жил в Одессе) привез однажды их двойной альбом "Alive in Birmingham" с цветными вклейками и еще много плакатов. Потрясенный увиденным и услышанным, я рассказывал во дворе приятелям: "У них все не так, как у нас! У нас стоят на сцене, как мертвые: ы-ы-ы... А они там - ходят, бегают, прыгают, курят... ПЛЮЮТСЯ!.."
Мне это казалось главным достижением демократии. Что плюются.
