Евгений Григорьев. СЕНСАЦИОННАЯ новинка, представленная этими днями на традиционной Франкфуртской книжной ярмарке, называется по воле автора "Сердце бьется слева". Она принадлежит перу Оскара Лафонтена - бывшего председателя Социал-демократической партии Германии и министра финансов ФРГ. После его драматической отставки с обоих постов 11 марта с.г. немецкие политические круги и общественность более семи месяцев ждали от него объяснения мотивов этого шага. И вот они наконец представлены в печатном виде и в форме резкого политического размежевания с федеральным канцлером Герхардом Шредером - недавним, казалось бы, другом, соратником, единомышленником, с которым они вместе, всего год назад привели свою партию к победе на выборах и власти.
Помимо личного соперничества в книге отражается противоборство двух линий в рядах СДПГ. Ныне это, с одной стороны, "традиционалисты", ратующие за сохранение характера массовой "левой народной партии" с опорой на трудовые слои и принципы социальной справедливости. А с другой - "модернизаторы" во главе с нынешним председателем СДПГ Шредером, ориентация которых на "новый центр", как опасаются первые, может привести к ее преобразованию по американскому лекалу в некий избирательный клуб.
Понятно, что произведение Лафонтена стало главным политтриллером сезона. Большая пресса, никогда не отличавшаяся симпатиями к социал-демократам и их христианско-демократические оппоненты с удовольствием смакуют разгоревшийся скандал, затрагивающий верхи правящей партии. Задолго до премьеры газеты печатали отдельные главы книги, знакомя публику с ее основным содержанием. А руководство СДПГ, и без того попавшее в полосу болезненных неудач, поспешно пыталось ограничить ущерб от дополнительной напасти. И прежде всего не допустить того, чтобы "тезисы" Лафонтена раскололи партию, стали предметом предсъездовской дискуссии накануне ее декабрьского форума. Тем более что политика Шредера действительно не бесспорна в рядах СДПГ, а бывший ее лидер не одинок в своих представлениях, выводах и оценках.
"Сердце бьется слева" обозначает принципиальную позицию Лафонтена в системе социал-демократических координат, хотя это совсем не та "левизна", которая смахивала бы на революционную. Но его взгляды на современную стратегию европейской социал-демократии решительно расходятся с теми, что еще летом прошлого года были совместно изложены Тони Блэром и Герхардом Шредером. В широком плане ему ближе линия французских социалистов во главе с Лионелем Жоспеном. Документ англо-германского "тандема" не годится, по его мнению, для "новой программной ориентации СДПГ". И вообще он полагает, что "наряду с классическими задачами социал-демократии речь сейчас идет прежде всего о том, чтобы противопоставить англосаксонскому капитализму европейское социальное государство".
"Перед социал-демократами, - пишет Лафонтен, - стоит политическая задача обуздать взбесившийся капитализм... Мы переживаем эпоху неоконсервативной реставрации. Она возводит закон мира экономики, логично живущей по закону рынка как праву сильнейшего, в закон всего общества... Призывы к ограничению государства слишком часто превращаются в призывы к ограничению демократии".
Что же касается самой СДПГ, то она, считает Лафонтен, "находится осенью 1999 года на распутье" и нуждается в "новом определении своего пути". Все дело в том, что "Герхард Шредер пытается изменить политику СДПГ сверху", переносит основную тяжесть своей "программы-2000" на социально наиболее слабые слои, отойдя таким образом от первоначальной правительственной программы красно-зеленой коалиции. Поскольку последние земельные и коммунальные выборы показали, что "избиратели отклоняют новый курс, избранный правительством Шредера", то на этом пути Лафонтен предрекает ему "дальнейшие сокрушительные поражения".
Свою полемику Оскар Лафонтен ведет по всем азимутам, включая внешнюю политику. Наверное, в этих обвинениях, например насчет "ухудшения отношений с Францией", есть немало субъективного. Но автор, пожалуй, не так уж неправ, когда доходит до агрессии НАТО против Югославии. Он подчеркивает непродуманность и безответственность этой акции. "НАТО не удалось, - говорится в книге, - ни предотвратить катастрофу в Косово, ни избежать потерь среди населения Сербии. Разумеется, война, которая разрушила сербскую экономику и инфраструктуру, была направлена и против сербского народа".
Лафонтен вспоминает, что в период переговоров в Рамбуйе он настаивал в правительстве на том, чтобы Германия не давала согласия на военное нападение без тщательного обсуждения ее возможного характера и последствий. "Когда же оно началось, я испытал чувство облегчения, что уже не вхожу в состав правительства... Но упрекал себя в том, что, исходя из неправильно понимаемой лояльности, не поднял ранее в СДПГ вопрос о грозящей войне в Косово. Я слишком долго надеялся, что НАТО не осуществит свои угрозы".
Автор книги отвергает "сверхморализаторское обоснование войны" на Балканах. Подобными аргументами нельзя объяснить, почему не встречает военного противодействия геноцид во многих других частях мира: "В противном случае мы должны были бы разбомбить полмира".
Любопытно также его мнение, что немцы могли попытаться не допустить трагического развертывания событий. Например, попробовать "повлиять на положение вещей принятием четкого решения партии". Косвенно он намекает также на неиспользованные возможности канцлера. Лафонтен пишет, что, обладай лично он такими полномочиями, то "вероятно, мог бы сдержать развязывание войны. Я бы настаивал на привлечении Совета Безопасности ООН, России и Китая и отклонении военных планов, которые вместо прекращения убийств и изгнания породили противоположное". В целом "было непростительно следовать за американцами и отодвигать ООН в сторону... В войне в Косово НАТО действовала насильственно без необходимого мандата ООН. Военные действия проводились в нарушение международного права и в противоречии с обязательствами самого Североатлантического договора".
При всем том политическая фигура Оскара Лафонтена далеко не однозначная. Он явно не лишен самолюбования, карьерного честолюбия и заявок на абсолютную правоту. Это сквозит порой и в книге, в которой он желчно "костит" буквально всех: канцлера Герхарда Шредера, министров иностранных дел, обороны и финансов Йошку Фишера, Рудольфа Шарпинга и Ганса Айхеля. Тут пахнет уровнем компромата и разборок, которыми, как видим, грешат не только в России. Некоторые личные претензии Лафонтена просто мелочны, а ссылки на негативные интерпретации прессой его деятельности в роли министра финансов, будь они даже инициированы ведомством канцлера, несолидны для деятеля такого масштаба в качестве оправдания своей отставки. Досталось даже Вилли Брандту, который якобы не поддержал его должным образом, когда Лафонтен в 1990 году был кандидатом СДПГ на пост канцлера.
Между тем нельзя не вспомнить, что за самим обладателем "сердца слева" водятся крупные политические и стратегические просчеты. Один из них связан как раз с теми выборами 1990 года, когда он явно недооценил силу тяги немцев к объединению и строил свою избирательную кампанию на запугивании высокой стоимостью этого процесса. А другой еще у всех на глазах.
Похоже, что сейчас Лафонтен кусает себе локти, понимая, что его мартовское бегство из Бонна с поста председателя СДПГ смахивает на политическое дезертирство. Недаром его книга не только политическая полемика, но и явная попытка самооправдания.
Когда, окруженный семью телохранителями, он представлял во Франкфурте свою книгу, его приветствовала "левая" публика. Однако едва ли политик Лафонтен сумеет восстать из пела, как Феникс. Своим немотивированным внезапным уходом со сцены он во многом растерял былой авторитет, разочаровал и оттолкнул многих своих былых приверженцев в рядах партии. Одни из них уже не могут, а другие просто не захотят поднимать на щит бросившего их лидера. А писатель Гюнтер Грасс во всеуслышание посоветовал автору политбестселлера: "Заткнись, пей свое любимое красное вино и поищи себе какое-нибудь другое подходящее занятие". Возможно, от огорчения, что авансцена Франкфуртского праздника книги досталась Лафонтену, а не ему - новому лауреату Нобелевской премии по литературе.
