Илья Вукелич
Радикал Томислав Николич не долго был председателем парламента.
Фото Reuters
Не секрет, что в Сербии обычно все делается в последнюю минуту. Однако то, что совершили на этот раз ведущие сербские политики, превзошло всякие ожидания. В разгар решающих событий вокруг Косово в Белграде умудрились на три месяца растянуть процесс формирования правительства страны и едва не сорвали его.
По итогам январских выборов ни одна из вошедших в парламент партий не имеет возможности сформировать кабинет самостоятельно. Ожидалась коалиция так называемых «проевропейских» партий – Демократической под руководством президента Бориса Тадича, Демократической партии Сербии действующего премьера Воислава Коштуницы вкупе с «Новой Сербией» Велимира Илича и экспертной партии «Г 17+», возглавляемой бывшим министром финансов Младжаном Динкичем.
Для формирования правительства – в соответствии с Конституцией – существовал 90-дневный срок, истекающий сегодня в полночь, но лишь в ночь с минувшей пятницы на субботу соглашение было достигнуто. Однако в связи с правовыми процедурами в парламенте кабинет будет приведен к присяге в лучшем случае поздним вечером последнего дня срока, то есть действительно «без пяти двенадцать». В случае опоздания даже на секунду стране предстоят новые выборы и скорее всего – полная политическая и экономическая неразбериха.
Истекшие три месяца были заполнены ссорами и сварами «проевропейцев» относительно распределения министерских портфелей и других должностей, а также взаимными обвинениями относительно искренности намерений по Косово.
Новые выборы еще на прошлой неделе казались неизбежными. Положение в стране накалилось до предела, когда 7 мая Коштуница, отказав в поддержке кандидату от Демпартии, дал «добро» на избрание спикером парламента заместителя председателя ультранационалистической Сербской радикальной партии Томислава Николича (сам председатель Воислав Шешель дожидается суда в гаагской тюрьме). Помимо того, что радикалы начисто отметают саму идею «пути в Европу», парадоксальность этого маневра Коштуницы еще и в том, что именно он, одержав победу над Слободаном Милошевичем на президентских выборах 2000 года, сокрушил тем самым «красно-черную» коалицию во главе с Милошевичем и Шешелем, которую обвинял за все войны и беды 90-х годов.
Весть об избрании Николича вызвала шок в Европе. Сразу же было отложено подписание соглашения с ЕС о визовых льготах для сербских граждан и отменена церемония подъема флага Европейского союза перед зданием сербского парламента по случаю перехода к Сербии поста председательствующего в Комитете министров иностранных дел Совета Европы. По словам же комиссара ЕС Олли Рена, Сербия за два дня оказалась отброшенной на двадцать лет назад.
Совсем по-иному, очевидно, отнеслись к случившемуся в Москве. Буквально через несколько часов после избрания Николича к лидеру радикалов первым (и единственным) явился с официальными поздравлениями российский посол в Белграде Александр Алексеев. И хотя визит можно расценивать как протокольный шаг по приказу из Москвы, сербские демократы наверняка долго не забудут той отнюдь не протокольной улыбки, которая озаряла лицо посла. Николич оказался достойным хозяином: во время этой встречи его мобильный телефон вдруг зазвонил на мотив российского государственного гимна, а уже на первом заседании парламента под его председательством новый спикер заявил о своем сожалении относительно того, что «Сербия не является российской провинцией».
Между тем обозначившаяся перспектива новых выборов или даже возможности перерастания фактической парламентской коалиции Коштуницы с радикалами в коалицию правительственную, привели к резкому падению курса динара по отношению к евро и настоящему обвалу стоимости акций ведущих сербских фирм на белградской бирже. От иностранных инвесторов посыпались извещения об отсрочке или даже отказе от дальнейших вложений.
Граждане Сербии, привыкшие за последние годы к относительной экономико-финансовой стабильности и постепенному росту уровня жизни, пожалуй, впервые получили наглядный урок на тему взаимосвязи между политикой и экономикой и осознали, что голос, поданный ими за ту или иную партию, имеет отношение к содержанию их кошельков. Урок обошелся дороговато. По предварительным оценкам экономистов, за четыре дня со вторника по пятницу прямые и косвенные финансовые потери в результате драмы с избранием спикера-радикала составили около 3 миллиардов евро (для сравнения, общая стоимость сербской энергетической системы немногим превышает 20 миллиардов).
Под воздействием всего этого, а также, надо полагать, мощного нажима с Запада, сербские «проевропейцы» в последнюю минуту все же очнулись, и в субботу утром президент Борис Тадич, действующий премьер Воислав Коштуница и Младжан Динкич заявили, что соглашения о сформировании кабинета между ними достигнуто. Удалось вдруг решить и ключевой вопрос о силовых ведомствах (Тадич требовал передачи под его контроль сербской службы безопасности, обвиняемой в недостаточном сотрудничестве с Гаагским трибуналом). Однако дефицит времени таков, что график дальнейших действий в парламенте должен быть выверен буквально до минуты. Хотя Николич в воскресенье вечером и заявил о своей отставке, депутаты-радикалы имеют и сейчас возможность сорвать избрание кабинета.
Впрочем, и сами «проевропейцы» не забудут взаимные оскорбления, которыми они обменивались на прошлой неделе, так что их правительству придется долго срабатываться, при условии, конечно, что оно будет избрано и что в скором времени его не сметет волна, вызванная шоком от провозглашения независимости Косово.
Белград
